Майкл Бенсон - Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Кассовые сборы продолжали оставаться крайне высокими, и «Космическая одиссея 2001 года» стала самым просматриваемым фильмом года – единственной картиной Кубрика, которая добилась такого статуса. В июне Кларк попросил своего друга Рэя Бредбери, который написал негативный отзыв на «Одиссею», посмотреть вторую версию фильма. Комментируя сборы, Кларк заметил: «Стэнли теперь озолотился». В следующем году он сказал уже: «Мы оба озолотились».

Десять лет спустя он был крайне откровенен, говоря о своих ожиданиях после провальной премьеры фильма. «Успех “Одиссеи” стал для меня огромным сюрпризом», – признался он журналисту BBC, вероятно, в программе, которую его партнер записывал, протягивая руку с микрофоном. «И я думаю, для Стэнли тоже».

«Разумеется, мы надеялись, что он станет успешным. Но мы и не предполагали, что он станет культовым фильмом и будет оставаться на этом уровне и дальше. Возможно, это как-то связано с временем его выхода. Он выпустился как раз перед первым полетом “Аполлона-8” вокруг Луны; рождественским полетом 1968 года – и затем, конечно, высадкой на Луну в 1969 году. Но я не думаю, что люди, которых интересовали такие полеты, составили основную аудиторию “Одиссеи”, в которой было много хиппи и даже противников технологий».

Он не ошибся. «Одиссея» отправила всю контркультуру мира в кинотеатры, вызвав восхищение ее ведущих представителей. В 1968 году Джон Леннон признался, что пересматривает фильм «каждую неделю». В следующем году Дэвид Боуи выпустил сингл Space Oddity, в котором представил своего альтер-эго, «Майора Тома» – кивок в сторону творения Кубрика. Но, разумеется, любой, кто хоть в какой-то степени интересовался космосом и технологиями, сходил на показ этого фильма.

Когда Кубрик оправился после потрясения от первых показов, он открыто рассказал о судьбе своих нарративных текстов. «Стэнли очень мудро осознал, что, хотя повествование рассказчика проясняло историю, оно было бы невыносимо, – сказал он Джозефу Гелмису, критику Newsday, который публично пересмотрел свой первый отклик на фильм – Оно бы уничтожило всю загадочность».

Немногим после премьеры Кларк даже стал замечать, что получает удовольствие от накаленных дебатов, вызванных намеренной неясностью фильма. Иногда он даже стоял у дверей кинотеатров, чтобы послушать их. «Картина вызывает больше споров, чем любой другой фильм, который я могу назвать, – признался он радиостанции Сан-Франциско в мае 1968 года “Аполлона-8” – Мне очень нравилось слушать мнения людей, которые выходили из зала и спорили всю дорогу по Бродвею… Я думаю, это прекрасно. Мы хотим, чтобы люди думали, и вовсе необязательно так же, как мы».

Когда радиоведущий спросил Кларка, не думает ли тот, что повсеместное распространение технологий делает нас бесчеловечными, он ответил: «Нет, я думаю, оно превращает нас в сверхлюдей».

Полвека спустя влияние фильма остается таким значительным. Он объединяет научно обоснованные гипотезы, тщательно проработанный дизайн, технофутуризм и калейдоскопические абстракции так, как никогда прежде не соединяли науку и искусство. Заимствования только из дизайнерской части картины можно наблюдать в кино, рекламе, технологиях. Воздействие на современный дискурс включает в себя повсеместное упоминание ХЭЛа в разговорах об искусственном интеллекте. Композиция «Так говорил Заратустра» Рихарда Штрауса навечно связана с фильмом. Сегодня сложно рассматривать ее отдельно от эпохального рассвета Кубрика над Землей и Луной, открывающего картину. «Заратустра» много раз использовалась в качестве отсылок к «2001», в том числе в фильме Хэла Эшби «Будучи там» 1979 года. В нем Питер Селлерс в роли умственно отсталого садовника впервые покидает свой дом под звуки выигравшей «Грэмми» фанковой аранжировки «Заратустры» бразильского композитора Эумира Деодато.

Более поздние упоминания встречаются в разных эпизодах сериала «Безумцы», в том числе в одном, озаглавленном «Монолит»; в «Симпсонах» Мэтта Гроунинга; в фильме «Чарли и Шоколадная фабрика», где Дэн Рихтер и его соплеменники были перенесены в сцену (монолит превращается в плитку шоколада, несколько самоочевидно); затем в биографическом фильме Уильяма Полада «Любовь и милосердие» о жизни Брайана Уилсона из The Beach Boys. Эти и другие примеры свидетельствуют о продолжающемся влиянии «Одиссеи» на современную культуру – определенном признаке шедевра.

Помимо этих прямых упоминаний, грандиозное утверждение жанра научной фантастики стоит у истоков всех многобюджетных и визуально эффектных фильмов. Как правильно почувствовали Кларк и Кубрик во время их первых встреч в Нью-Йорке в 1964 году, картина отметила конец вестерна – главного голливудского жанра – и его замену новыми сюжетами. Как ни странно, среди первых кинематографических откликов был «Солярис» русского режиссера Андрея Тарковского 1972 года. Хотя он не скрывал своего пренебрежения, когда говорил об «Одиссее» в 1968 году, его космическая станция в форме колеса, бесплотные инопланетные существа и метафизические вопросы «Соляриса» выдают очевидное влияние его предшественника – даже если Тарковский намеревался нанести ответный удар своим фильмом. Фильм достоин просмотра и был заслуженно хорошо приняты на Западе, но он имеет свои недостатки. Позже режиссер признал, что, по его мнению, это был неудачный фильм – так что в итоге ему не понравилась ни «Космическая одиссея», ни собственный ответ на нее.

В американском кинематографе сила визуальных эффектов «Одиссеи» и невероятные кассовые сборы включили зеленый свет новым проектам Голливуда. «Близкие контакты третьей степени», «Звездные войны», «Чужой», а также сравнительно недавние фильмы: «Аватар» Джеймса Кэмерона и «Интерстеллар» Кристофера Нолана – были задуманы и воплощены благодаря достижениям Кубрика и Кларка. Когда Джеймса Кэмерона спросили, что побудило его стать кинорежиссером, он ответил:

«Когда-то я впервые посмотрел “Космическую одиссею 2001 года”. Оказалось, что фильм может не только рассказывать историю. Он может быть искусством, глубоко воздействовать на воображение. Фильм словно распахнул для меня дверь в мир кинематографа. Мне было четырнадцать, и я стал смотреть на кино совершенно иначе. Я был очарован».

В свою очередь, Стивен Спилберг назвал «Одиссею» «большим взрывом», который вдохновил режиссеров его поколения. В 1970-м году Джордж Лукас назвал «Космическую одиссею» «величайшим научно-фантастическим фильмом». «Очень сложно взять и переплюнуть эту картину. Что касается технического уровня, ее можно сравнить со “Звездными войнами”, но лично я считаю, что “2001” стоит гораздо выше».