Антон Долин - Оттенки русского. Очерки отечественного кино

Для чего они идут на нашу землю, эти хлыщи с подкрученными усиками, с бледнолицым низкорослым фюрером во главе? Ну как же. Сперва грабить деревни — зерно вывозят мешками, коз с овцами угоняют. Потом насиловать женщин и детей, как без этого. Далее, глумливо смеясь и переговариваясь на своем непонятном наречии, расстреливать недовольных. Наконец, самое важное — любимое дело многих европейцев: осквернять православные церкви. Именно в этот момент терпеливый (но не до бесконечности же) русский народ уходит в леса. А кто не уходит, тот начинает воспевать подвиг ополченцев. Догадайтесь, кто этот симпатичный пацан, беспечно играющий со сверстниками в снежки? Не узнали — стыдно. Он, о котором персонажи говорят с особой нежностью «смуглый кучерявый арапчонок», — невесть чем себя прославивший к 1812 году гимназист А. С. Пушкин, бормочет в детских играх себе под нос сакраментальное: «Сразились. Русский — победитель! // И вспять бежит надменный галл; // Но сильного в боях небесный вседержитель // Лучом последним увенчал…» Актуальные стихи, между прочим. Сразу вспоминаешь аргументы полемики последних месяцев: «Вот Пушкин бы непременно в этом конфликте встал на сторону… (нужное подставить)».

Любопытно, что «Василиса» отвечает даже на сакраментальный, поссоривший всех со всеми, вопрос о наличии российских войск на Украине. В косвенной, разумеется, форме. Лирический сюжет фильма, которому посвящены тягостные первые полчаса, повествует о карамзинском по духу романе между молодым, усатым и облаченным в непременные белые перчатки барином Иваном и бедной дворовой девкой Василисой (он зовет ее, как правило, «Василёк»). Так вот, когда война начинается, Василиса выходит против желания за немолодого старосту, а Иван уходит на фронт гусаром. Вскоре она (Светлана Ходченкова) — из гадкого утенка выросшая в статную блондинку с саблей и в кожаной куртке — возглавляет пресловутое ополчение, единственная женщина среди «лесных братьев», а он (Дмитрий Соломыкин) служит в регулярной армии, где-то вдали от попираемой неприятелем родной деревни. Это, безусловно, глубоко символический союз. С французами и особенно мерзким офицером, носящим кинематографически-отталкивающую фамилию Блие, сражается именно она, как воплотительница нужд и страданий народа. Иван же, олицетворение регулярной армии, — в красивой форме и с шашкой наголо — является на горизонте лишь изредка, когда совсем невмоготу. Поможет — и опять исчезнет, в какое-то внесценическое пространство, где существует и благородный русский царь Александр, управляющий процессом на расстоянии.

Надо сказать, что собственно заглавная героиня — главная проблема этой стройной схемы. В Крыму, конечно, есть прокурор Наталья Поклонская, она же «Няш-Мяш», очень похожая на Кожину в интерпретации наших кинематографистов. Но вот у ополченцев ДНР и ЛНР женщины в основном играют причитающиеся им в «русском мире» роли боевых подруг, а никак не лидеров. Что попишешь, кинематографу бородатые и неотличимые друг от друга мужики необходимы лишь в качестве массовки, а в центре должны быть какая-нибудь если не Жанна д'Арк, то хотя бы Зоя Космодемьянская: точно как Зою, к финалу наполеоновские изверги — или, как выражаются мягкосердечные ополченцы, «сволочи картавые» — собираются прилюдно, при всем селе, повесить Василису. Разумеется, настоящие враги русского народа не могут быть просто солдатами неприятеля. Им положено быть карателями.

Отдельно отметим: к Ходченковой, главной звезде и локомотиву «Василисы», претензий нет. Она, конечно, ужасно пучит глаза и говорит сдавленным от героизма голосом, но такова участь вымышленной народной героини. Одновременно с фильмом Сиверса вышла милая, непритязательная комедия «Любит не любит», где та же актриса в высшей степени симпатична, органична и уместна. А помните, всего пару лет назад Ходченкова являла свой недюжинный комический дар в роли Наташи Ростовой в идиотическом и по-своему очаровательном фарсе на точно ту же тему — «Ржевский против Наполеона», производство Россия — Украина… Так и обозначается дистанция, пройденная нами всеми — отнюдь не только хорошей артисткой и просто красавицей Ходченковой — за рекордный срок: не от героических событий 1812 года до смутного времени 2014-го, не от очаровательной «Гусарской баллады» с ее Шурочкой Азаровой до наших дней, а буквально от дурацкой комедии-анекдота до высосанной из пальца трагедии, в которой нет ни кадра правды.

Разумеется, создатели «Василисы» могут возразить — и будут в своем праве, — что никакой политики не имели в виду и проекций на современные события у них в мыслях не было, не могло быть: задумывался и осуществлялся фильм задолго до событий весны и лета 2014-го. Но суть здесь вовсе не в замысле, а в том, как актуальная новейшая история спешит подстроиться под ту патриотическую фальшверсию классической истории, которую по указке государства и на его немалые средства осуществляет сегодня кинематограф. И это ужасно обидно. Ведь Василису Кожину как героиню партизанского сопротивления тоже придумала советская пропаганда, ее и не было на самом деле. Была только сварливая старостиха, героиня популярных лубочных картинок, треснувшая по башке и убившая пленного француза. Одного-единственного. Было бы любопытно посмотреть фильм об этом забавном случае. Но вряд ли его когда-нибудь снимут. Военно-исторический совет при Министерстве культуры РФ не допустит.

Публика, способная складывать и вычитать в уме, вряд ли пойдет на «Курьера из „Рая“». Его продюсеры и сами позаботились о том, чтобы подарить фильму образ развлекательной ерунды. В нашем коммерческом кино кассовые сборы и без того штука ненадежная, а будешь умничать, так вовсе останешься ни с чем. Сказано «криминальная комедия с Гошей Куценко и Димоном Дюжевым» — значит, она и есть. Или все-таки нет?

Интересный клинический случай: шизофренический фильм с раздвоением личности… то есть национальной идентичности. На поверхности — довольно бодрый сюжет о молодом человеке, которого кинули на бабки: дали покататься на дорогущей машине, потом машину украли, а отцовскую землю отобрали. И поехал он, бедолага, с дружком-ментом в самую российскую глушь, правды искать. На этом предполагаемо добрая комедия неожиданно заканчивается. Вместо нее начинается чисто конкретный русский сюрреализм. Беспредел и нищета, адский абсурд в действии. В провинции народ пробавляется натуральным хозяйством. У милицейской машины руль отвалился, врачи «скорой помощи» и вовсе ездят на попутках. Бал правит нувориш, окопавшийся на острове (он же похититель заветного джипа). Ситуация безнадежна настолько, что герои-правдоискатели, ищущие справедливости, решают взять эту реальность на испуг.