Мэтт Золлер Сайтц - The Wes Anderson Collection. Беседы с Уэсом Андерсоном о его фильмах. От «Бутылочной ракеты» до «Королевства полной луны»

Конечно, абсолютно. Это естественным образом приводит нас к понятию искусственности. К идее о том, что есть нечто искусственное или просто отвлекающее от сюжета либо потому что это не то, что ожидаешь увидеть, либо потому что напоминает, что за камерой стоит человек, принимающий решения.

Что в «Академии Рашмор» действительно важно для меня, так это напряжение между чрезвычайной искусственностью – искусством, материей, из которой соткано творчество – и настоящими эмоциями, которые испытывают герои. Это напряжение чувствуется на протяжении всего фильма. Оно есть и в «Бутылочной ракете», но мне кажется, что в полную силу оно проявилось – выпрыгнуло, встало руки в боки и сказало: «А вот и я!» – именно в «Академии Рашмор».

Майкл Чэпмен [6] Майкл Чепмен работал главным оператором таких фильмов, как «Челюсти», «Таксист», «Бешеный бык», «Беглец». пришел на один из первых показов. Ему очень понравилось, и он сказал: «Я не понимаю, как вам это удается. Это же Дисней. Как вы это делаете?» Я ответил: «Ну им это нравится». «Как им это может нравиться? Он же перерезает тормоза! Это сюрреализм! Это Годар!» Правда в том, что, когда он перерезает тормоза, это довольно трудно воспринимать как нечто реальное. Знает ли Макс Фишер, как проехать на велосипеде на фабрику, лечь под машину и отсоединить провода? Я не знаю. Это возможно только в кино.

В том же мире, где магнат фактически работает на сталелитейном заводе и сидит в кабинете на сваях.

По-видимому.

Это почти как представление маленького ребенка о магнате.

Может быть и так.

«Я каждый день иду на работу на свою фабрику, где летят искры».

Да, магнат может сказать нечто подобное.

Часто об идеях, которые нравятся мне больше всего, я могу сказать своей команде: «Вот это, то, что происходит тут со светом? Что думаете об этом? Я имею в виду – это же похоже на Бунюэля?» Я не знаю, как объяснить, но хочу, чтобы они поняли, какой свет мне нужен. Думаю, это то, что нравится мне больше всего. Когда я читал сценарий, думал: «Это совершеннейшее безумие», но просто поверил, что все получится. Но тогда я не видел в этом никакого смысла.

Полагаю, то, что делает Стивен Спилберг, совпадает с тем, что нравится огромному количеству людей. Но то, что делаю я, по мнению моего агента, – не всегда правильно. Но это не важно. Все это очень субъективно, но, когда я оглядываюсь назад и думаю о занавесах в фильме, понимаю, что они мне нравятся, я бы не стал их убирать. Однако все же мой агент прав в том, что многих людей они оттолкнули бы.

У меня есть грандиозная теория, которую я хотел бы озвучить. Я несколько раз смотрел «Академию Рашмор» и сначала обращал внимание в основном на комедийные аспекты, оформление, режиссуру и обычные элементы кино. Но потом, пересмотрев фильм несколько лет спустя вместе с дочкой, которая открывает для себя мир кино, я по-настоящему обратил внимание на чувства. И сейчас, когда я думаю об «Академии Рашмор», у меня перед глазами сразу возникает сцена, в которой Макс Фишер сидит рядом с могилой своей матери и разговаривает с героем Билла Мюррея. И второй момент – выражение лица Билла Мюррея, когда он смотрит пьесу о Вьетнаме, совершенно нелепое действо с бензином, взрывами и всем таким. Но он тронут до глубины души.

В фильме много моментов, где чувствуются очень простые, настоящие эмоции. Это широкоэкранное действо, где в каждом кадре одновременно происходит сорок пять разных вещей. Фильм сам по себе смешной, но я вижу связь между тем, что происходит с Максом в фильме, и тем, что происходит с самим фильмом. Мне кажется, что фильм отражает внутренний путь, который проделывает главный герой, в том смысле, что мальчик пытается контролировать то, что не поддается контролю.

Это одна из моих любимых теорий о твоем творчестве – о попытках контролировать то, что невозможно. Перед нами ребенок, который лишился матери в раннем детстве, и чем он занят? Он строит мир за миром, и каждый из них придуман им самим. Он контролирует каждую деталь, независимо от того, насколько она мала: людей, декорации, все. Ребенок, потерявший мать, дает жизнь новому снова и снова.

Хм…

И сцена, в которой он сидит у могилы матери, объясняет, почему он такой. Изменения, которые с ним происходят, то, что позволяет ему немного вырасти, – это те же самые детская решительность, мечтательность и страсть все контролировать. Однако он использует свою пьесу, чтобы соединить двух людей и преподнести дар тем, кто действительно стали его наставниками.

Хм…

В каком-то смысле они почти как его родители.

Мне нравится эта теория. И конечно же, единственная причина, почему его пьеса о Вьетнаме, – это герой Билла Мюррея.

Конечно. Макс же не просто берет все из головы. В своем творчестве он использует вещи, происходящие в реальном мире.

На его пишущей машинке есть надпись – сообщение от матери: «Браво, Макс! С любовью, мама». Это единственная отсылка к ней. Единственная вещь его матери, которую мы показали.

Она подарила ему эту машинку.

Да, подарила. Она считала, что писать – его призвание.

Думаю, я пытался понять, каков риск снимать в стиле, очень продуманном и актуальном, где так ярко заявляет о себе личность самого режиссера.

Хм…

Это восходит к «Песни дороги» и другим подобным фильмам. Существует два мнения на этот счет. Первое – нужно всеми силами избегать того, что отвлекает зрителей от сюжета. Когда ты делаешь что-то, что отвлекает людей от самого фильма, – это плохо, это противоречит драматизму, эмоциям. Второе: «Кому вообще до этого есть дело? Это представление, шоу. Суть заключается в его ритме, музыке, изображении. И это точно такое же кино». Твои фильмы расположены где-то посередине.

Знаешь, если посмотреть фильмы Феллини, у него есть эта прогрессия. Самые ранние его фильмы – своего рода неореализм. Но затем в каждой новой картине ты видишь все больше и больше Феллини, а потом появляется «Рим». Знаешь, не думаю, что в «Риме» есть какая-либо история. «Рим» – это просто прогулка по городу вместе с ним, и это полностью его изобретение.

Мне нравится писать фильмы, описывать характеры персонажей и создавать истории. Но как зритель я никогда не сопротивлялся тем, кто изобретает все с нуля. Как Терри Гиллиам, например.

Ты уже сам привел мне целых два примера людей из киноиндустрии, которые выражали некоторое беспокойство по поводу такого рода идей, видя их в твоих фильмах. «Ты уверен, что это хорошая идея, Уэс?» или «Не могу поверить, что это сошло тебе с рук».

Не обязательно читать множество отзывов, чтобы найти людей, которые терпеть не могут то, что я делаю именно по этим причинам. Возможно, они еще больше возненавидели бы мои фильмы, если бы я убрал из них то, что им так не нравится. Но вообще – что я могу поделать? Я не читаю мысли и просто делаю то, что хочется. И то, что я делаю, тесно связано с тем, что мне нравится в фильмах.