Мэтт Золлер Сайтц - The Wes Anderson Collection. Беседы с Уэсом Андерсоном о его фильмах. От «Бутылочной ракеты» до «Королевства полной луны»

Некоторые сцены требуют съемок в разрезе, независимо от того, замечаете вы это или нет.

Верно, верно. Идея о том, что ты Супермен с рентгеновским зрением и можешь видеть сквозь стены. Ты мастерил много диорам в детстве?

Кажется, не очень много. Но я привык рисовать вещи в разрезе. Я рисовал дома, где можно было увидеть, что находится внутри, корабли и всякое другое. Мне всегда нравился этот угол зрения. А идея «Водной жизни» пришла ко мне, во-первых, благодаря персонажу, похожему на Жака Кусто, а во-вторых, благодаря тому, что в фильме можно было бы показать лодку в разрезе. Я имею в виду, что идея фильма началась с этих двух вещей.

В твоих фильмах много кадров, где мы будто проходим сквозь стены. В одних случаях кажется, что это специально построенные таким образом декорации. В других – что камера расположена так, что на самом деле она движется сквозь дверной проем, но кажется, будто мы проходим сквозь стену.

Помню, когда мы снимали первую сцену «Бутылочной ракеты», в самом начале, когда герой находится в психиатрической лечебнице, его палата на самом деле находилась в конце длинной открытой комнаты. Это не было небольшим помещением, просто мы использовали три стены комнаты. Конец большого помещения. Я помню, что еще думал тогда, какое это хорошее решение. А когда мы снимали «Академию Рашмор», нам нужно было выстроить сцену с этим грандиозным аквариумом, построенном на поле для бейсбола. Мы все подготовили, но ночью перед съемками пошел ливень. В общем, когда мы приехали утром, вместо поля увидели сплошное месиво. И это было проблемой. Тогда я решил, что нам не нужно снимать бейсбольное поле – достаточно скамейки запасных и сетки. Мы сняли всю сцену на одной линии, хотя предполагалось, что у нас будет широкий план. Но мы сняли так, как получилось, и мне очень понравилось, как все вышло. Я около двадцати пяти раз использовал вариации этого кадра – мне всегда нравилось смотреть на такое перемещение в кино.

Горизонтальное.

Горизонтальное, но дело в том, что после этой импровизированной съемки я продолжил делать подобные кадры. Все чаще и чаще я стал предпочитать снимать с помощью рельсов.

В дополнение к той сцене из «Бутылочной ракеты», которую ты вспомнил, у тебя есть еще сцена в «Академии Рашмор», где мисс Кросс и Макс беседуют, а камера движется вдоль аквариумов.

Да, верно.

В ней тоже используется подобная техника съемки.

Да, и совсем не из-за ливня.

Но вы попытались воссоздать эффект «рентгеновского зрения Супермена».

Хм. Ну с помощью окон и аквариумов.

В «Семейке Тененбаум» очень много таких движений сквозь стены. И мне показалось, что кадр, в котором Марго включает свет в игрушечном театре, – это почти как шутка о твоей одержимости этим эффектом. Понимаешь? Как будто ты официально признал ее.

Хм. Либо шутка, либо просто ее часть.

Да. И раз уж мы заговорили об этом – «Водная жизнь». Ты воссоздал лодку в разрезе и снимал все ее внутренности. Однако у тебя была одна сцена, когда они спасали агента кредитной компании. Там очень много подобных планов – длинных горизонтальных, когда камера проходит сквозь стены. Думаю, эффект достигает своего апофеоза в «Поезде на Дарджилинг». Поезд – мой любимый.

Этакий план с поездом мечты.

Да, поездом мечты, потому что вы не просто нарушаете все законы физики…

Нарушаем законы физики?

Все! Пространство и время. В этой сцене нет ничего реального. Совершенно абстрактное пространство.

Ты прав. Там вообще все абстрактное. Дело в том, что так и должно было быть. Но для меня смысл сцены заключается в обращении к зрителю: «Помните его? Вот где он сейчас. Не забывайте о нем».

В этой общности есть и доля грусти. Что-то вроде восприятия смерти или даже страха смерти как великого правителя. Очень редко эта идея воплощалась так просто, как в этой сцене и факте, что все купе поезда – либо для богатых, либо для бедных. Это как фраза из «Барри Линдона»: «Хорошие или плохие, красивые или безобразные, богатые или бедные. Теперь они все равны». И затем мы поворачиваемся, чтобы увидеть в кустах тигра, нашего мрачного жнеца.

Да. Людоеда.

В твоих фильмах очень много повторяющихся тем, которые объединяются в этой сцене.

Когда мы снимали ее, я все время думал, что нет никаких сомнений в том, чтобы снять эту сцену и сделать это именно так. И нам нужны были Натали Портман и Билл Мюррей, и не важно, сколько миль нужно было проехать камере, но мы просто должны были посадить всех в поезд и снять сцену именно так. Но в моей голове все время крутилась мысль, что я понятия не имею, что у нас…

Подожди минутку. Вы снимали в настоящем поезде? Я полагал, что это рирпроекция.

Нет, это был…

Вы снимали в настоящем поезде? Все купе? А сельская местность, которую мы видим на заднем плане, – это все тоже настоящее?

Да, это настоящий пейзаж. Было очень занятно снимать все это.

Когда камера поворачивается, чтобы показать тигра, это уже другая сторона поезда?

Нет, это все один вагон. Мы переделали его и построили в поезде искусственный лес, а на вагоне появляется создание Джима Хенсона. Все это один дубль. И, я думаю, именно потому, что снимали все таким образом, мы сделали все на одном дыхании. Понимаешь? Чувствовалось сильное напряжение, потому что все было по-настоящему. Искусственное, но по-настоящему. В этом заключалась идея. В эмоциях. Потому что в самой сцене ничего особенного не происходит. Они просто сидят, но все это по-настоящему. Но в то время у меня было такое чувство: «Ну не знаю».

В связи с этим я вспомнил о другой великолепной почти заключительной сцене – из «Маменькиных сынков», когда герои покидают город. И это как будто инверсия этой сцены – когда видишь, как камера проходит сквозь комнаты, как если бы мы находились в поезде. Но ты как будто вывернул этот эффект наизнанку.

Это очень красивая сцена из «Маменькиных сынков». Есть еще одна похожая в «Реке». Знаешь этот фильм?

Да.

Очень похожая сцена.

Что возвращает нас к нашему разговору о «Бутылочной ракете» – «Окно во двор». На что мы смотрим в этом фильме? На разных людей в маленьких коробочках, где они похожи на животных в зоопарке, существ в диораме или коллекцию бабочек.

Верно.

И вот мы, наблюдатели, смотрим. Мы можем видеть сквозь стены. И это прекрасно сочетается с мыслью в «Семейке Тененбаум» о том, что мир наблюдает за семейством, за нами, что глаза общественности – неважно, кого – все время направлены на нас, обременяя своими ожиданиями.

Все верно. И все это может привести только к разочарованию.