Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 4 (первый полутом). Послевоенные годы в странах Европы 1919-1929

Канудо настаивал на немецком влиянии в «Эльдорадо», Л’Эрбье возражал. В конце концов Канудо согласился с ним и они помирились, так что Л’Эрбье даже собирался поставить фильм по сценарию итальянца.

А Деллюк с первой демонстрации «Эльдорадо» приветствовал его как выдающееся произведение. Объявив: «Вот это кинематограф!», он добавил: «Я считаю, что нельзя сильнее похвалить французского режиссера. И Марсель Л’Эрбье, занимавший место в первом ряду слишком маленького отряда истинных парижских кинематографистов, так ясно показал художественное мастерство и творческую независимость, что нечего удивляться такому огромному и столь же заслуженному успеху…

«Эльдорадо» — это кино. И кино французское. Такой фильм пойдет во всем мире, потому что это настоящий фильм и потому что автор его, француз, создал французское произведение… Прекрасная фреска… Большой хор… И большое сердце» («Синэа», 9 сентября 1921 года).

Несмотря на некоторое недовольство, в самых изысканных парижских кинозалах («Колизее», «Мариво», «Лютеции») «Эльдорадо» действительно имел большой успех, и читатели молодого журнала «Синэ пур тус», основанного Пьером Анри, объявили Марселя Л’Эрбье лучшим французским режиссером. Большинство независимых критиков встретили фильм восторженно, например Пьер Сиз:

«Благодаря своей новизне, красоте и величию, смелости трактовки и прекрасной режиссуре этот фильм станет знаменательным событием в истории кинематографии. Он сравнялся с лучшими иностранными кинокартинами… Сегодня мы счастливы, что можем представить «Эльдорадо» тем, кто завтра во всем мире будет ему аплодировать. Только одно слово может выразить нашу благодарность. Спасибо вам, мсье, вы наконец дали нам Фильм».

Этот парижский успех мог стать началом международной карьеры для французского киноимпрессиониста. Но ничуть не бывало. По-видимому, фильм не вывозился за границы стран, говорящих на французском языке. Гомон отнюдь не старался распространять «Эльдорадо» на международном рынке, и фильм практически остался неизвестным за пределами франкоязычных стран.

Леон Муссинак, начиная в 1925 году свою книгу «Рождение кино» со списка 1921 года, содержащего менее двадцати названий, ставит «Эльдорадо» в один ряд с «Лихорадкой», «Калигари» и «Знаком Зорро».

Особенно удачна развязка «Эльдорадо». Написав прощальное письмо, Сибилла закалывается кинжалом в углу, позади сцены «Эльдорадо», где идет спектакль. Агония окровавленной героини происходит на фоне декорации, на которой мечутся искаженные китайские тени: пляшет в акробатических прыжках изнасиловавший ее паяц. В эту минуту Е'ва Франсис показала себя великой трагической актрисой. Но к ее игре Л’Эрбье добавил еще. фантастическую игру теней, прием, который после «Эльдорадо» был интересно использован (быть может, и без влияния Л’Эрбье) немецкими экспрессионистами. Вполне понятно, что после такой удачи Муссинак писал:

«Эльдорадо» вполне оправдывает те большие надежды, которые были уже обещаны картиной «Карнавал истин». Форма его, освобожденная от некоторой манерности и слишком явной и утрированной технической виртуозности, может стать определенным «стилем». Последний проявляется благодаря простоте в построении кадров, строгости выразительных средств, необычайно четкому ритму (особенно во второй половине фильма).

Несравненное техническое мастерство Марселя Л’Эрбье остается индивидуальным и осмысленным. И режиссер не упускает случая проявить изощренность своих технических приемов. Может быть, в этом и следует искать причины холодности некоторых картин Л’Эрбье, которая исчезает лишь тогда, когда художник переживает порыв вдохновения и охвачен волнением» [39] Цит. по кн.: Муссинак Л. Избранное, с. 68–69. .

«Эльдорадо», особенно в своих последних эпизодах, даже тридцать лет спустя после своей экранизации остается произведением вдохновенным, проникнутым истинной человеческой теплотой [40] Разумеется, я говорю об оригинале фильма — со специфической съемкой, виражированием, раскраской того времени. Контратипы, сделанные с очень изношенных копий, бывших в употреблении, показывают лишь остатки былого фильма, очень мало сохранившие искусство оригинала. . После этого фильма Л’Эрбье хотел снять жизнь Мольера, проект, который он пытался осуществить всю свою жизнь, но тщетно. По словам Жака Катлена, смета на постановку этого фильма составила 750 тысяч франков, и Леон Гомон счел эту сумму чрезмерной. Он предложил Марселю Л’Эрбье поставить «Дон Жуана», так как у него в запасе было много исторических костюмов. Л’Эрбье согласился, и его фильм, как и у немецкого романтика Граббе, стал «Дон Жуаном и Фаустом».

Натурные съемки начались в 1921 году в Испании. Вместо теплой Андалузии актеры и техники попали в ледяную стужу старой Кастилии. Мороз подал Л’Эрбье идею любопытного технического новшества: он помещал перед объективом Люкаса ледяные пластинки, чтобы получить причудливые деформации изображений. Натурные съемки велись главным образом в старинной Сеговии. В одной из первых сцен Жак Катлен должен был похитить монахиню, что вызвало протест жителей [41] In: «Cinéa», 1922, 9 juin, p. 60–61 (сообщение, подписанное «Синэор и Катлен»). .

Жак Катлен играл Дон Жуана — почти юношу, так как Дон Жуан д’Альмараза (а не Тенорио), по которому писал свой сценарий Л’Эрбье, становился монахом в двадцать семь лет. Фауст, игравший в фильме еще более важную роль, был представлен знаменитым оперным певцом Ванни-Марку.

Большая роль досталась и его слуге Вагнеру, ставшему, в лице Филиппа Эриа, неким язвительным и зловредным Мефистофелем. Лепорелло, слуга Дон Жуана, без особой связи с Мольером или Моцартом назывался Колошон и был персонажем комическим, его сыграл комик из мюзик-холла Лернер.

Действие фильма можно резюмировать следующим образом [42] По рассказу, сделанному на основе сценария Луи Деллюком («Cinéa», 1922, 9 juin). :

«В восемнадцать лет застенчивый юноша Дон Жуан (Жак Катлен) влюбляется на всю жизнь в Донну Анну (Марсель Прадо), дочь кастильского Командора. Но у него есть соперник — доктор Фауст (Ванни-Марку), которому служит саркастический Вагнер (Филипп Эриа). Он провоцирует дуэль, и Дон Жуан убивает Командора, а Фауст тем временем похищает Анну. Дон Жуан «получает в один и тот же день жестокое двойное крещение: сначала обретает любовь, а потом сразу же теряет ее, после чего усваивает особый цинизм, свойственный тем, кто в слишком юном возрасте получил сокрушительный удар в самое сердце» (Деллюк). Затем Дон Жуан бросается от женщины к женщине, от победы к победе — «от молоденькой новобрачной к крестьянке, к жене трактирщика, цыганке, куртизанке, монашке, принцессе. <���…> Устав от самого себя, он хочет покончить с жизнью или запереться в монастырь. Он собирает на последний пир всех соблазненных им женщин» (Деллюк). Фильм завершается публичным покаянием Дон Жуана: он становится монахом и в монастыре встречает Донну Анну, ставшую монашкой; она его прощает».