Эмилио д'Алессандро - Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

Стэнли: «Нет».

Маргарет: «Вообще-то, да».

Стэнли: «О’кей».

Проще простого.

Так же он доверял еще только одному человеку – главе департамента рекламы и связей с общественностью Warner Bros. Europe. Впервые я встретил Джулиана во дворе за домом, и я сразу же понял, что не будет проходить и дня, чтобы он не заглянул к Стэнли. Прежде чем «Заводной апельсин» увидел свет, Стэнли и Джулиан обсудили каждую деталь рекламной кампании: постеры, фотографов для журналов и трейлер к фильму, созданный Пабло Ферро. Джулиан не стал приезжать реже после выхода фильма. Как и Маргарет, Андрос и я, Джулиан занимался тем, что было выше его компетенции. Благодаря своему высокому посту он знал обо всех текущих проектах Warner, так же как и о проектах других кинокомпаний. Стэнли до смерти хотелось знать, над какими проектами трудятся какие режиссеры. Ему также было интересно узнать, каких актеров, какую съемочную команду и площадки они выбрали.

Джулиан, должно быть, не раз нарушал договор о неразглашении, когда рассказывал Стэнли последние новости со студии, но я клянусь, это никуда не шло дальше: Стэнли доверял Джулиану безоговорочно и знал, что никогда не предаст его доверия. Джулиан всегда мог дать ему объективную оценку на все случаи жизни и сделал бы все, что мог, чтобы решить какую-либо проблему. Джулиан был в курсе всего, экспертом по кино. Он был недостающим пазлом, четвертым членом нашей команды. Он был тем, кто давал Стэнли возможность сообщаться с миром кинематографа. Он исполнял все профессиональные поручения Стэнли.

Конечно, быть ключевым членом команды Кубрика иногда трудно.

– Я не могу сделать это сегодня вечером, я отложу на завтра. Какая разница? – говорил Джулиан, напрасно пытаясь выскользнуть из сетей Стэнли.

– Нет, я не приеду сегодня вечером, – мог сказать он, пытаясь притопнуть ногой, – потому что я уверен, что то, что я скажу тебе завтра, будет точно тем же, что я сказал тебе вчера!

Невозможно было злиться: от себя он ожидал в два раза больше, чем от кого бы то ни было другого. Мысленно возвращаясь назад, вы понимали, что он почти всегда был прав, а когда вы понимали, что все, о чем он просил, имело причину, и причиной было выполнение работы наилучшим способом, вы не могли чувствовать возмущения: вам оставалось лишь восхищаться им.

– Либо вам есть дело, либо вам все равно, – так он ответил однажды, поручая нам еще работу, хотя мы уже и так сильно устали. Нет, мы не смогли в тот день отвернуться от него, просто потому что: – Либо тебе есть дело, либо нет. Вот и все, Эмилио.

В этом Стэнли был очень прост: ему было дело до его работы и до его семьи, вот и все.

Однажды я поехал забрать его на Флит-стрит после встречи с адвокатами, он начал жаловаться на то, насколько богатыми являются юридические фирмы:

– Эти люди разрушат страну. В их офисах полно ценного дерева, дорогущих украшений и огромных картин. Для чего им это все? Все, что мне нужно, это стол, стул, ручка и кофемашина, больше ничего.

Когда я работал в британском Голливуде, у меня была возможность узнать, как много известных людей испорчены деньгами и роскошью и что для них не странно быть высокомерными и грубыми. Стэнли был одним из немногих знаменитых людей, которые сохраняли связь с реальностью. Вместо того чтобы взять Кристиану или одну из своих ассистенток на ужин в известный ресторан, полный VIP-персон, где его могли бы сфотографировать на выходе, Стэнли предпочитал заказывать доставку еды в Эбботс-Мид, где он мог прекрасно поужинать в гостиной. Когда я спросил его, почему он никогда не ходит на фешенебельные вечеринки, на которые ходят его коллеги, он ответил:

– Они слишком заумно говорят.

Я думаю, Стэнли превосходно руководил своими ассистентами. Если он хотел что-то сказать мне, Андросу или Маргарет, он говорил это лично. Нас вызывали в его кабинет по одному, и он объяснял, как следует выполнить то или иное поручение или как нам лучше себя вести в особенно затруднительных ситуациях в будущем. Ему нравилось иметь простые отношения с людьми, которые на него работали. Он знал, что все вертится вокруг него, но он нисколько не был заинтересован в том, чтобы быть заносчивым. Если бы он был, ему оставалось бы только выстраивать нас в линию в своем офисе каждое утро, давать нам приказы и слушать, как мы хором отвечаем: «Да, сэр!» Но такое положение дел было как нельзя далеко от реальности.

– Не называй меня «сэр». Мне этого не надо, – сказал он мне во время одной из первых совместных поездок.

Система правил Стэнли была разработана, чтобы обеспечить идеальное функционирование Эбботс-Мид. Все, что нам нужно было делать, – это следовать им слово в слово. Я понял это практически сразу, когда он посоветовал мне никогда не верить секретарям на ресепшн в отелях или консьержам, когда я доставлял документы. Я всегда должен был передавать их точно в руки адресату. Он делал все, что мог, чтобы избежать проблем. Ему было наплевать на пустую болтовню: после того как он говорил нам, что мы должны сделать, он мог просто оставить записки с обычными задачами на наших столах.

Стэнли ничего не бросал на ветер. Но он также не сходил с ума по экономии. Он просыпался в 10 или в 11, иногда в полдень и ложился очень поздно, так что мог на полную катушку использовать часы, когда были открыты офисы Warner в США. Андрос, Маргарет и я начинали работать ранним утром, когда Стэнли еще спал. Мы расправлялись с задачами, которые он нам оставлял за несколько часов до начала нашего рабочего дня, когда он шел спать. Когда он просыпался, все уже было сделано, и мы начинали делать что-то другое. Это казалось бесконечным циклом, впрочем, так оно и было.

Мы все получили сумки со всем необходимым. Мне достался портфель с эксплуатационной документацией и страховками на «Мерседес» и другие автомобили и все другие документы, которые могли мне понадобиться при выполнении поручений. Имея при себе все эти документы, я сокращал риск ехать обратно на базу и тратить время. Стэнли делал то же самое, набивая свои карманы ручками, фотокопиями, листками бумаги, диктофонами и записями.

Мои карманы тоже были полными. Я носил с собой два блокнота, большой и маленький, две ручки (одна была запасной) и мой органайзер, который я использовал как дневник с еженедельным планированием на каждой странице. Там я писал имена, офисные адреса, даты встреч, телефонные номера и цены на разные вещи. Блокноты подбирались так, чтобы они уместились в нагрудном кармане моей рубашки. Стэнли знал все про рубашки: мне полагалось носить только рубашки с двумя карманами. В правом кармане у меня был блокнот, записки, которые он дал мне, и квитанции. В левом у меня были деньги, мое водительское удостоверение и другие удостоверения. Карманы обязательно должны были застегиваться на пуговицу, чтобы ничего не могло выпасть. Он также просил меня, чтобы я был уверен, что в моем кошельке всегда есть пятьсот фунтов, которыми я мог бы покрыть любые расходы в течение рабочего дня. Если я что-то тратил, мне приходилось возвращаться домой и восполнять их, чтобы у меня опять стало пятьсот фунтов.