Станислав Венгловский - Рассказы об античном театре

И вот уже этот жук достигает потребных кондиций. Рабы выволакивают его из хлева. Довольный, господин Тригей усаживается на жука верхом, как на природного коня. Известный читателю театральный журавль поднимает Тригея вместе с жуком в воздух, выше и выше. Рабы кричат, прыгают от восторга. Из дома выскакивают дочки этого первого космонавта. Они – в ужасе. Тригей обещает детям возвратиться без малейшей задержки, и дочки умоляют отца быть осторожным в небе, не соскользнуть нечаянно вниз, не охрометь при падении, не стать героем очередной комедии.

Тригей, признаться, и сам уже перепуган быстрым движением в воздухе. Он смотрит вниз и кричит человеку, управляющему журавлем, чтобы тот не угробил его.

Поболтавшись какое-то время в воздухе, под восхищенные крики публики, Тригей опускается вроде бы назад на орхестру, но на самом деле вовсе уже не на землю, а на… заоблачный Олимп! Изумленный, он тут же оказывается перед дворцом Зевса.

Спешившись с жука, посланец земли пребывает в замешательстве. С чего начинать визит к Громовержцу? Как войти к нему во дворец? Не полыхнет ли оттуда яркая молния?

Но что это? Показавшийся из дворца бог Гермес в крылатых сандалиях кричит, что богов сейчас на Олимпе нету, да и не скоро они здесь появятся. Они разозлились на людей, не желающих заключать мирного договора. Боги переселились в более высокое место на небе. В этом же дворце обитает сейчас бог войны Полемос, которому дано право делать с людьми, что только заблагорассудится. Богиню Мира кровожадный Полемос заточил вот в этот сарай, в глубокий погреб, в темную пещеру. Он же, Гермес, оставлен здесь в качестве сторожа, чтобы стеречь барахлишко разных там небожителей: горшки, черепки.

И действительно. В подтверждение этих слов на орхестру из Зевсова дворца вываливается гремящее доспехами огромное существо. Это и есть бог Полемос. Тригей поначалу в ужасе прячется, но вскоре несколько успокаивается: в руках у Полемоса вовсе не оружие, а ступа, в которой он по привычке собирается толочь человеческие кости. Вот только чем толочь? Полемос нетерпеливо взмахивает верхнею конечностью, этакой ручищей с пальцами-поленьями, но явившийся на зов вертлявый слуга сообщает, что сегодня насчет военного дела ничего не получится. Нет ни афинского, ни спартанского пестиков.

Конечно, зрители сразу понимают, чтó за пестики имеются в виду – Клеон и Брасид, уничтожители людей, теперь уже оба покойные.

Раздосадованный Полемос отправляется искать новый пестик, а Тригей, воспользовавшись его отсутствием, решает освободить богиню Мира. Он скликает присутствующих земледельцев, купцов, ремесленников, метеков (чужеземцев), островитян. Всех, всех.

В ответ на призывы Тригея орхестру заполняет хор крестьян, а также другие люди со всех концов Эллады. Корифей хора обращается к ним с призывом позабыть о вражде и освободить богиню Мира. Радуясь предстоящему окончанию войны, призывая себя и всех к решительным действиям, хор пускается в веселую пляску.

Когда стихает веселье – люди на орхестре припадают к длиннющему канату, чтобы общими усилиями отвалить от пещеры камень, за которым томится богиня. Однако, оказывается, не все стараются в достаточной степени. Аргосцы не напрягаются вовсе. Они привыкли кормиться хлебом с двух столов, со спартанского и с афинского.

Услышав эти слова, зрители смеются. Известно и малому ребенку, как аргосцы пользуются выгодным месторасположением своего государства.

Не помогают освобождению богини и обессиленные мегарцы.

Корифей хора, человек могучего телосложения, в коротком гиматии и с длиннющим фаллосом, как уж водится в комедиях, призывает к канату одних земледельцев: им более всех по нутру желанный мир. Под пение хора людям удается справиться с тяжеленным камнем.

Из пещеры выходит сверкающая красотой и счастьем богиня Мира, а с нею – две прекрасные нимфы. Одна из этих божественных девушек, по имени Опора, предназначена в жены Тригею, а другая, Феора, отвечает за зрелища для народа. Ее надо будет передать в Афинах в распоряжение городского Совета.

При виде таких прекрасных существ Тригей передается сладостным воспоминаниям о деревенской жизни. Что может быть приятней! Перед тобою длиннющий ряд расписных сосудов со свежим искрящимся вином. Вот хлещут струи виноградного сока, сверкают комочки новорожденных ягнят. Вот мелькают веселые женские лица, осыпанные золотистым солнечным светом! Благодать.

И тут же Тригей призывает бога Гермеса взглянуть на зрителей. Ой-ой-ой, как много там недовольных лиц. Это те люди, кому неплохо живется во время войны. Это ремесленники, оружейники, изготовляющие мечи, копья, панцири, поножи. Изделия их поднимаются в цене при звучании воинских труб.

Тригей обращается с просьбой к земледельцам, которых в амфитеатре абсолютное большинство, чтобы они поскорее отправлялись в зеленые поля. Его поддерживает корифей хора.

Выстроив сценических земледельцев в плотные колонны, напоминающие собой ряды зеленых всходов, Тригей начинает с ними молиться богам. Звучит хвалебный гимн в честь богини Мира.

– Какую радость доставляет нам твой приход, о, возлюбленная богиня! – захлебываются в восторге люди на сцене.

Корифей интересуется у Гермеса, почему так долго отсутствовала на земле богиня Мира, и бог с удовольствием дает пространное разъяснение, развивая мысли, известные зрителям уже по виденной ими комедии «Ахарняне». Перикл, потеряв в старости осмотрительность и осторожность, довел отношения между Афинами и Спартой до братоубийственной войны. Вражду эту поддержали знатные эллины, кому она выгодна, как среди афинян, так и среди спартанцев. Особенно ненавистную роль при этом сыграли демагоги. А пуще всего – Клеон.

Едва только бог произносит это имя – Тригей умоляет не повторять его больше, чтобы не вызвать тень Клеона из подземного царства.

В компании двух красавиц нимф, Тригей покидает орхестру. Он усаживается с ними на жука, чтобы спуститься на землю.

Пока совершается это новое путешествие – на орхестре начинается парабаза, в которой хор говорит о значении комедий Аристофана. Не довольствуясь ничтожными сюжетами, которые служат простому развлечению, поэт поднимает свое искусство на очень значительную высоту. Аристофан не побоялся вступить в борьбу с бесчестными демагогами, вроде Клеона…

И вот уже перед зрителями предстает Тригей, возвратившийся опять на землю. Радостными криками встречают его дочери, суетятся и мельтешат рабы. Путешественник утирает лицо от пота, почесывает похолодевшую и взмокревшую от пота спину и восхищенно покачивает головой. Нелегко человеку вырваться в небо, но еще труднее возвратиться оттуда назад!