Леонид Кравченко - Как я был телевизионным камикадзе

Темы затрагивались самые разные: от афганской войны, ситуации в Польше, вопросов веры до того, как строится супружеская жизнь, кто в семье главный – мужчина или женщина, обсуждались самые интимные стороны жизни, например супружеская измена, особенности секса. Помнится, что наша аудитория, поначалу немножко сдержанная, потом разговорилась, и наиболее яркими личностями оказались несколько священнослужителей с нашей стороны, которые говорили на высокие этические и нравственные темы.

Это была очень смелая программа. Познер продемонстрировал свои лучшие профессиональные качества, в том числе блестящее знание языка. Английским Владимир Владимирович владеет прекрасно и ни в чем не уступает американцам – он там долго прожил, кроме того, умеет мыслить по-американски. Это совсем другое, чем просто знать язык. Это значит знать психологию, быт, нравы, обычаи народа. Познер и наш гражданин, но и американский тоже. Он никогда не бывает категоричен в суждениях. В этом смысле он ртутный: мягкая, приветливая манера общения, улыбчивые глаза, взгляд, который многозначителен сам по себе, в нем всегда глубина и ирония, порой доходящая до сарказма. Фил Донахью в этом смысле составлял ему достойную пару. На экране постоянно сохранялся образ доброжелательного человека, которому веришь изначально. И ощущение доверия к этим людям никогда не покидало телезрителя.

Это огромное искусство – быть посредником между телезрителем и теми людьми, которых ты представляешь, с которыми ведешь диалог. Ни в коем случае не навязывать свою точку зрения, но постоянно держать нить разговора, вести коллективное исследование той или иной проблемы, искрометно дополняя друг друга короткими, лаконичными замечаниями, репликами, заставляя сталкиваться позиции и мнения, противоречивые оценки. В результате выходило, что и ты, зритель, становишься соучастником всего мыслительного процесса. Он втягивает тебя. Более того, в него втягиваются большие аудитории, по 250 человек с каждой стороны, причем это люди, которые никогда друг друга в глаза не видели и поначалу даже не доверяли друг другу. Но проходит передача, и они обнаруживают, что их оппоненты такие же люди, только другой национальности. Они как бы приехали друг к другу в гости и успели не только познакомиться, но даже понравиться, полюбить друг друга. Поэтому передачи нередко заканчивались действительными призывами приехать друг к другу в гости, обменом адресами и т. д. Этим трудным искусством телеведущего, не говоря о глубоких познаниях и широчайшей эрудиции, в совершенстве владеет Владимир Познер. Это не могло не сказаться на уровне телемостов.

Мне всегда нравилось в Познере умение в любых ситуациях сохранять чувство собственного достоинства и независимый взгляд на проблему, никогда не подлаживаться под аудиторию. Он не стремился откровенно нравиться кому-то, нравился как бы невзначай, каким-то десятым чувством находя ту грань, за которую нельзя переступать, где начинается самолюбование, самореклама, может, даже пошлость. На современном телевидении многие ведущие подчас не замечают ее, а подчас и намеренно эпатируют зрителей. Я рассказываю обо всем этом потому, что мои симпатии к Познеру остались неизменными, несмотря на то что некоторые взгляды, политические оценки у нас были и остаются разными.

Я благодарен Владимиру Познеру за серию других телемостов, за то, что он помог Донахью создать целый цикл программ о Советском Союзе, программ неожиданных, но всегда острых, глубоких, позволивших открыть Советский Союз для американцев. В Америке эти программы смотрело меньшее количество людей, чем у нас. У нас 120–140 миллионов телезрителей эти программы собирали всегда. Там – не больше 30–40 миллионов, потому что они шли по коммерческим сетям. Но тем не менее Америка хорошо узнала Познера как телевизионного человека.

Его стали часто звать для выступлений с лекциями. Он много кочевал по Америке, по различным аудиториям США. И там вел умную, тонкую работу, донося до американцев правду о нас, открывая Советский Союз, советский народ.

Появились и традиционные встречи общественности. Они проходили поочередно в США и в Советском Союзе. И там он был модератором. Как человек известный, помогал организовать эти встречи так, чтобы создавалась атмосфера доверия, открытости, честного обсуждения самых острых проблем. Конечно, было несовпадение точек зрения, но при этом люди не ссорились, а пытались находить общий язык.

Потом появились его знаменитые программы на московском канале «Встречи с Владимиром Познером». В них обсуждались самые неожиданные проблемы: от социально-бытовых городских до каких-то семейных, психологических. Всегда он был изобретателен, интересен.

Но наступил момент, когда и Познер объявил, что уходит с телевидения. Этому предшествовали события, во время которых мы не только еще раз смогли найти общий язык, а испытали друг к другу чувство огромного доверия.

Однажды ночью меня поднял по звонку из ЦК партии Евгений Примаков и позвал на работу. Я не знал, в чем дело, приехал на Пятницкую, было около двух часов ночи, и только здесь узнал о свершившемся. Оказывается, началась война в Персидском заливе. Американцы бомбили Багдад в ответ на то, что Ирак начал агрессию против Кувейта. Последствия войны, ход ее трудно было прогнозировать. Там были и наши интересы. Расстановка сил была сложная, мы Ираку долгое время помогали, множество наших специалистов в различных сферах трудились там. И жизнь этих специалистов не могла не волновать нас. Не говоря уже о многомиллиардном долге Ирака перед СССР.

Конечно, у этого события была политическая сторона. Все мы понимали, что влияние американцев в арабском мире, безусловно, резко усилится в случае их успеха в этой войне. Но беспокоило и простое человеческое чувство тревоги. Впервые мы почувствовали в эту ночь, я во всяком случае почувствовал, острейшее дыхание смерти: мирное небо разверзлось и угроза гибели нависла над целыми регионами. Война могла перекинуться на большие расстояния, стать масштабной, могли пострадать страны, находящиеся на значительном расстоянии от зоны конфликта. Времени на раздумья не оставалось, нужно было срочно организовывать вещание. То, что решение необходимо принять ночью, еще острее напоминало печальные времена, когда приходилось работать в условиях почти чрезвычайных.

Нужно было вызвать людей. Кого? В первую очередь тех, кто занимается программированием, работников информационных комплексов на ТВ и радио, на иновещании, подключать различных специалистов, чтобы они успели сориентироваться, перестроить утренние программы «Маяка» на радио, программы «120 минут» на телевидении. Самая большая сложность в том, чтобы срочно найти человека, который прекрасно владел бы английским языком и мог использовать зарубежные передачи, в частности американской компании Си-эн-эн, которые мы постоянно принимали на одном из каналов. Ее корреспонденты работали в это время в различных точках земного шара, в том числе вели репортажи из Багдада, Иерусалима, Саудовской Аравии, различных стран Европы и, конечно, США.