Леонид Кравченко - Как я был телевизионным камикадзе

Это сильно подействовало. Вопрос о приглашении Молчанова был мгновенно решен уже на следующий день. Как раз тогда мы размышляли о том, каким быть ТВ и радио в утренние и вечерние часы. И Владимиру Молчанову я доверил создание программы «До и после полуночи».

Большую роль в рождении этой программы сыграло несколько человек, в том числе Ольвар Какучая, который был тогда одним из руководителей информационной службы ТВ и в определенной степени оказался причастным к поискам новых форм утреннего и вечернего вещания. С относительно небольшим кругом лиц мы размышляли о том, какие это могут быть передачи, над их формой, структурой. Кстати, тут не обошлось и без участия Молодежной редакции, которую я подключил к созданию вечерней программы. Ее позднее назвали «Взгляд».

Передачу «До и после полуночи» стали вместе вести Владимир Молчанов и диктор Майя Сидорова. Это были лучшие времена для программы. Эта пара хорошо друг друга дополняла. Позднее Молчанов пригласил к себе в напарницы Ирину Зайцеву – тоже талантливую тележурналистку. Программа «До и после полуночи» выгодно отличалась своей новизной, была своеобразной, утонченной по своей стилистике. А интеллигентный ведущий, работающий в необычной манере, не навязывающий категорично свое мнение, а как бы доверительно делящийся с вами тем сокровенным, что затрагивает самые тонкие стороны вашей души, придал ей еще больший шарм и аромат. И диалог с умным, деликатным ведущим-собеседником, и красивая остроумная девушка рядом с ним, и интересные люди, приглашенные в передачу, – все это завораживало. В программе было множество новой информации, познавательной, неожиданной. В том числе занимательной научной, из жизни животных, воспроизведенной в картинках Книги рекордов Гиннесса. Были репортажи, нередко сенсационного характера, широко использовались сюжеты зарубежной телехроники. И эта программа стала одной из любимых в народе.

Позднее, в условиях политических противостояний, передача стала, к сожалению, политизироваться и терять свою изначальную привлекательность.

Нередко в этой программе появлялись люди, которые занимали изначально жесткую политическую позицию, и мне казалось, что это доставляет определенные неудобства самому Молчанову. Он всегда выглядел тоньше, интеллигентнее, умнее некоторых своих собеседников, которые напористо предлагали те или иные политические, очень субъективные оценки событий. И тем не менее мое уважение к этой программе, к Молчанову было настолько сильным, что я не позволял себе вмешиваться, давать Молчанову какие-либо советы и предостережения.

Лишь однажды критически отозвался о программе. Произошло это, когда в очередной передаче появился некий профессор Капустин, который был воспитан на партийной ниве, работал в Академии общественных наук и потом, сильно перекрасившись, стал выступать с довольно жестких конфронтационных позиций. И в передаче он изложил очень странную философию, в которой обосновывал «теорию трех расколов в русском народе» в XIX и XX веках. Третий раскол он назвал «расколом русского народа после октябрьского переворота», а именно расколом русских на коммунистов и некоммунистов. Он показал свою новую книгу, в которой излагал эту очень опасную теорию. В ней был заложен определенный экстремизм, разделяющий людей по политическим признакам и грозящий конфронтацией в обществе, кроме того, капустинская теория была просто несостоятельна с точки зрения научной аргументации.

Так вот, на одной из творческих летучек я обратился к Молчанову: «Володя, в твоем присутствии Капустин примерно в течение двадцати минут обосновывал некую теорию. Я удивился, что ты промолчал и не отреагировал на эту очень странную постановку вопроса. Вот перенесите его теорию на свой собственный коллектив. Попробуйте поделить всех на русских и нерусских, а потом русских на истинных коммунистов и некоммунистов. Не знаю, как вы сможете после этого работать, но даю гарантию – коллектив расколется. А если эту теорию наложить на наше огромное общество, где 18 миллионов коммунистов? Тогда страшная трещина проляжет через все общество. Поэтому можно вести любые политические дискуссии, но обязательно с чувством гражданской ответственности».

После летучки ко мне подошел Владимир Молчанов и признался, что он просто постеснялся вступать в острую дискуссию с профессором.

Прошло полгода, и для меня стало полной неожиданностью, что Молчанов вдруг решил уйти с телевидения. Факт этот преподносился в некоторых средствах массовой информации как его недовольство «консервативной» позицией Кравченко. Хотя на самом деле все было гораздо проще. Молчанова пригласили на более заманчивую работу – независимым журналистом в «TB-Прогресс». Там и зарплата была значительно выше, чем в Гостелерадио, и перспективы заманчивее. Ему уже стало скучно работать в рамках программы «До и после полуночи», в команде, которая создавала передачу, возникла трещина. Уже не было тех трепетных отношений, которые связывали ведущих Молчанова и Зайцеву.

Позднее Владимир Молчанов создал яркие передачи на РЕН-ТВ и других каналах. Он постоянно подтверждал свой талант, но такого взлета, как в передаче «До и после полуночи», уже не случилось.

Еще одна яркая звезда – Владимир Владимирович Познер. К его широкой популярности и блестящей карьере я прямо причастен. Познер ведь давно работал в Гостелерадио, но знал его только ограниченный круг специалистов, профессионалов – сотрудников иновещания. Он выступал с комментариями на радио на зарубежные страны, был специалистом-американистом. Его неплохо знали радиослушатели-англосаксы. На мой взгляд, там высоко ценились его репортажи, оперативные, объективные и достаточно точные оценки, политические прогнозы.

Но вот наступил такой момент, когда я решил пригласить Познера поработать на телевидении. Тогда мы начинали целую серию телевизионных мостов с американским телевидением, еще не предполагая, какое прекрасное будущее ожидает этот цикл передач. Поначалу он не хотел переходить на телевидение. Да и председатель Гостелерадио А. Аксенов отговаривал меня. «Ты знаешь, – убеждал меня Аксенов, – о Познере на иновещании говорят, что он антисоветчик». Но я настоял на своем и перевел Познера в Останкино, где самолично нашел ему кабинет. И вскоре он стал одним из зачинателей, создателей целой серии телемостов.

За океаном у него нашелся прекрасный партнер Фил Донахью – один из популярнейших ведущих женских ток-шоу. Он умел вести на редкость динамичные, откровенные разговоры в женской аудитории, мастерски владел искусством общения. Фил виртуозно работал на полутонах, на недоговорах, на высоком уровне утонченного восприятия женской психологии, на умении там, где надо, сделать вовремя комплимент, где-то чуть-чуть усомниться, где-то использовать острую шутку. Познер оказался не только хорошим партнером, но профессионально нередко превосходил Фила Донахью. Их невозможно было оценить как-то механически. Оба чрезвычайно одаренные, но очень разные люди, работающие в манере, которая очень быстро привлекала к ним внимание миллионов телезрителей.