Борис Голдовский - Записки кукольного завлита

Адресат – маленький человек, который любит поиграть в куличики из песка либо, надевши непомерно большой ранец, идет по еще мало изученной дороге в школу. Что же, самое время «развлекая, поучать» его правилам дорожного движения. Но давайте обратим внимание не на то, «когда поют светофоры», а на то, что они поют. А поют они пока следующее: «Пятью пять – двадцать пять. Вышел зайчик погулять. Но забыл, что красный свет – это значит: хода нет!.. Паф-штраф! Ай-ай-ай! Сиди дома, не гуляй!» И зайчишка от стыда покраснел – и навсегда. Красный заяц – очень жаль, но из басни сей мораль: помни правила движенья, как таблицу умноженья!»

Право же, трудно назвать эти рифмованные строчки стихами. Возможно, они и выполняют свою тематическую цель, но как художественное произведение могут вызвать только недоумение, а при повторном чтении появляются и «зайчики кровавые в глазах».

Чтобы не быть голословным, приведу еще одну выдержку из этой пьесы в стихах.

«Первый ведущий (в зал). Теперь вы убедились сами, что мальчик потому с ногами, что мальчик… мальчик с головой!

Третий ведущий. А потому здоровый и живой!»

Вот такой получился головоногий мальчик. И вся пьеса приобрела головоногий характер. Где голова – тема. Ноги – сюжет. Нет только туловища – литературного произведения.

Кстати, очень интересно наблюдать, как подобные сложносочиненные образы кочуют из пьесы в пьесу, не теряя своей первозданности. Например, «головоногий, живой и здоровый мальчик» из пьесы про поющие светофоры через несколько лет неожиданно появился и запел в пьесе «Приключения на улице» (имена авторов пьес не даю, так как от творческих неудач не застрахован никто):

«Не страшат меня дороги, Не пойду по ним пешком, Я хватаю в руки ноги, Покороче и бегом!»

Жаль, однако, что маленькие пешеходы учатся правилам дорожного движения на таком примере. Ведь пешеходов действительно нужно любить. А это значит – и писать для них нужно качественно, литературно. Без вульгаризмов типа: «Я бегу на пост ГАИ, У меня там все свои».

Как-то в одной из «темских» пьес кукольный завлит прочел следующие строки, предупреждающие детей против курения: «И дымят они, дымят, взрослым подражают. А подумать не хотят, что здоровье разрушают. Надо помнить: для ребят сигарета – это яд!»

Трудно не согласиться с таким доводом. Конечно же, сигареты – это яд, разрушающий здоровье. Но если мы в литературной форме взялись за охрану здоровья, то не должны забывать к об охране эстетического здоровья. Ведь такими стихами легко разрушить его. Любопытно, что, как только пьеса ограничивает свою тематику до одной малокровной мысли: «Не пейте сырой воды», она начинает страдать и литературно-драматургическим малокровием.

Это касается и «детских» пьес, наполненных чиновным пафосом, квасным патриотизмом и восклицательными знаками.

Между тем Человек – пожалуй, единственная тема, на которую можно написать пьесу. Все остальное – предлагаемые обстоятельства.

Вот еще одна пьеса с нечеловеческим содержанием – «Зайчик со спичками». (Театрам кукол хронически везет на «мальчиков» и «зайчиков». В одной из пьес «пожарного» профиля, помню, действовал даже «мальчик-датчик»). В ней двенадцать действующих лиц, и всё они придуманы для того, чтобы высказать детям довольно простую мысль: «Не играйте со спичками».

Язык этой пьесы так красноречив, что просто хочется говорить цитатами:

«Пожарный….Замечательные дети. Чистенькие, причесанные… Все слушаются маму и папу и кушают манную кашу. Правда, ребята? И поэтому они заслужили сказку».

По ассоциации с этим текстом вспоминается фирменное блюдо, придуманное, кажется, Буратино, – «манная каша полам с малиновым вареньем». Эффектно, но ведь совершенно несъедобно! Как несъедобны и приторно-дидактические стихи песен этой пьесы:

«Скажу вам, мальчики, скажу вам, девочки, Со сцены пальчиком слегка грозя, Играйте в кубики, играйте в мячики, А вот со спичками играть нельзя!»

Ложность избранной автором позиции, со сцены пальчиком слегка грозящего дяди, определила в данном случае и литературную несостоятельность пьесы.

У одного известного писателя, речь о котором впереди, есть замечательная маленькая история под названием «Секрет жизни». Вот она:

«Средняя высота материков вчетверо меньше средней глубины океанов. Земля не стремится к высоте. Земля стремится к глубине. Для многих лишенных жизни планет – пример, достойный подражания».

Нужна ли кукольным пьесам глубина? Если относиться к их созданию с той мерой ответственности, которую они заслуживают, – просто необходима. С детьми можно и должно разговаривать как с равными. Иначе мы будем разговаривать с ними на разных языках. Правда, здесь есть и одна особенность. О ней писал в своей до сих пор не утратившей актуальности статье «Человек, уши которого заткнуты ватой» М. Горький: «Ребенок до десятилетнего возраста требует забав, и требование его биологически законно. Он хочет играть, он играет всем и познает окружающий его мир прежде всего и легче всего в игре, игрой».

Вот они, пьесы-игры, редкий, к сожалению, в вашей кукольной драматургия жанр.

Первая среди них – «Гусенок» Н. Гернет и Т. Гуревич. Загадочная пьеса! Более полувека она возглавляет списки наиболее репертуарных драматургических произведений для детей. Более полувека девочка пасет гусенка, а лиса хочет его съесть. Десять страниц внешне ничем особо не замечательного текста. Сюжет – элементарный. Количество персонажей – минимальное. А успех – колоссальный! В чем дело? Много лет назад я задал этот несколько бестактный вопрос автору – Нине Владимировне Гернет.

– Вы знаете, это и для меня загадка, – ответила она. – Свою первую игру я написала вместе с Даниилом Хармсом. Это было шуточное стихотворение. Я многому тогда научилась у Хармса. Жаль, что он мало переиздается и сегодняшние дети меньше знакомы с ним, чем со многими гораздо менее ценными поэтами. Стихи Хармса предельно музыкальны, образны, а главное – поэтичны. (Далеко не во всех написанных для детей стихах есть поэзия. Много просто зарифмованной прозы.) Но главное в них – безошибочное знание детской души, ее игровой стихии. Если хотите – «смеховой культуры». Хармс научил меня уважать детей и доверять им. Думаю, «Гусенок» пришелся театрам и зрителям ко двору потому, что мы здесь играли честно и «по правилам». Поверьте, дети не глупее нас. Может быть, наивнее. Но разве наивность – недостаток?..

Вскоре Нины Владимировны Гернет, пионера профессиональной детской драматургии, не стало. Одна из самых последних ее пьес – «Принтипрам», была посвящена Даниилу Хармсу.

Рядом с «Гусенком» на полке – «Бука» М. Супонина. Она написана только через четыре с лишним десятилетия после «Гусенка». Это тоже, думаю, настоящая и популярная пьеса-игра. Им обеим, вероятно, суждено долгие годы быть в списке наиболее репертуарных. Рядом с ними – десятки других. Но, как правило, похожих на диетические яйца: омлет изжарить можно, а цыплят не выведешь. Почему?

Читать дальше