Борис Голдовский - Записки кукольного завлита

Да потому, что игра игре рознь. Вот, например, одна из эрзац-игр – «Огненная змейка». Герои этой зимней новогодней пьесы Зайка и Медвежонок случайно находят упавшие в снег белкины запасы – грибы. Думаете, они возвращают хозяйке ее зимние запасы? Ничего подобного. Поиграв ими в футбол, Зайка с Медвежонком начинают их делить, а когда возникает спор, кому сколько, на выручку зверятам приходит Снегурочка.

«Снегурочка. Не очень-то вы сильны в арифметике! Это же совсем просто. Каждому следует… (в зал) по сколько грибов, ребята? (После ответа.) Верно! По два гриба. (Передает их Зайке и Медвежонку)».

Да ничего не верно! Ничего им не следует! Потому что грибы-то чужие, а если этого не понимают ни Снегурочка, ни Зайка, ни Медвежонок, то хоть автор-то должен, наверное, понимать? Неужели он всерьез рекомендует делить чужие вещи, пусть потерянные? Остается надеяться, что дети в зрительном зале подскажут Снегурочке правила порядочности и чести.

Педагогика – наука пока достаточно темная. Особенно когда дело касается ее связи с практикой. В теории, казалось бы, все ясно – только выполняй рекомендации и сей разумное, доброе, вечное. «А включаешь – не работает!» Не сходятся концы с концами. Ставишь в пример отличника – берут пример с двоечника. Даешь полезные советы – их никто не слушает.

Помню одну историю, рассказанную драматургом Г. Остером. Он написал цикл стихов для детей (сейчас по ним пишется пьеса) «Вредные советы». Это действительно советы и действительно вредные. На все случаи жизни. Например, кулинарный совет: «Нужно в папины ботинки вылить мамины духи»… и т. д. Исходя из существующих представлений о воспитании, в издательстве эти советы к печати не приняли «за вредность».

Тогда автор прочел лучшие из «вредных советов» по Всесоюзному радио в передаче для детей и попросил прислать письма с мнениями: нужны такие стихи детям или нет.

– Получил я, – рассказывает Остер, – два мешка писем. Первый мешок – от взрослых. В основном письма сводились к тому, что по автору стихов давно плачут «административные меры».

Второй мешок – от детей. Здесь все наоборот. Дети просили «прислать вредные советы, потому что они очень смешные».

Так я сделал свое первое в жизни научное открытие: «Мы, взрослые, произошли от детей. И, кажется, ушли от них очень далеко. Так далеко, что перестали понимать своих предков. Может, стоит попробовать вернуться и понять того, кто много лет назад играл в салочки, бегал с уроков на «Тарзана» и мечтал иметь свою собаку.

Детским писателям, драматургам без этого «я – маленького» в душе работать просто нельзя. Он, детский автор, как матрешка, снаружи – взрослый, внутри – ребенок. Чуть соврешь – ребенок в тебе запротестует. Доверять детям нужно – вот что я вам скажу, товарищ «кукольный завлит».

Вот, кстати, на полках – пьесы Г. Остера. Уже много набралось. Самые репертуарные из них, пожалуй, «38 попугаев», «Котенок по имени Гав» и еще одна – «Клочки по заулочкам». По той самой сказке, помните? У Лисы была избушка ледяная, а у Зайца – лубяная… Пьеса эта написана совсем недавно, а премьеры в театрах уже одна за другой. Почему? Сколько уже было инсценировок этой сказки! В шкафу их восемь штук! А идет одна пьеса Остера. В чем причина? Впрочем, пусть это объяснит Г. Остер.

– Дело в том, что «Клочки по заулочкам» страшно современная сказка. Только ее невнимательно читали. Вспомните: выгнала Лиса Зайца, он уходит, встречает Волка, Быка, Медведя, каждый ему говорит: «Давай помогу!» А Заяц им в ответ: «Не поможете!..» И оказывается прав. Не верит Заяц в торжество справедливости, потому что привык к равнодушию, панически боится, что «полетят клочки по заулочкам», и заражает всех своим страхом. Вот об этом страхе, о равнодушии, о «клочках», а главное – о людях мне и хотелось написать. Причем, уверен, что не открыл Америки. Ведь когда-то эту сказку сочинили не просто так. В ней заложены острые социальные мотивы. Она говорит о несправедливости, о страхе не только Зайца, но даже всех сильных леса сего перед «клочками по заулочкам»! Я лишь восстановил социальную линию сказки – и она ожила. Стала современной, понятной, острой…

Действительно, когда читаешь «Клочки по закоулочкам», удивляешься собственной слепоте. В сказке-то все про нас! Наступила весна, над нами закапало, все просыпается, в грязные лужи превратила оттепель ледяные дома, и старая, народная сказка, расколов сухую жесткую оболочку академического памятника, проросла живой, современной мыслью.

Факту появления в нашей кукольной драматургии Г. Остера мы во многом обязаны писателю Э. Успенскому. Это его школа.

В книге «Письма к ребенку» (кажется, тоже пока неопубликованной), написанной от имени «детского писателя и бывшего многострадального школьника», Успенский в конце каждого письма дает читателю совет. Страшно вредный, если не обладать чувством юмора. Поэтому людям без юмора читать эту книгу (да и всего Успенского) нельзя. В его пьесах пес Шарик рекомендует покупать мясо только в магазинах (там костей больше), мыши славят своего короля плакатом «Ура королю – вождю масс!», а дядюшка Ау (из привидений) убеждает друзей, что для хорошего дела кража денег из банка – не кража, а банковская операция.

Герои, читатели и зрители Успенского – люди серьезные. С чувством юмора. В начале семидесятых автор этих записок из кукольного дома, тоже считая себя человеком серьезным, не мог понять, зачем Успенский столько пишет пьес и прозы в стол? Тогда казалось, что этого никто никогда не поставит и не напечатает. Помню, он ответил: «Я пишу один, без цензора. Иначе не умею».

Он и сейчас так пишет. «Без цензора в голове». А мне, например, очень трудно сейчас и писать и работать, потому что приходится «выдавливать из себя раба», а это, сами знаете, не просто. И не только мне, думаю, многим моим коллегам тоже. Что же касается «манной каши с малиновым вареньем», то в нашей кукольной драматургии это пока наиболее распространенное блюдо. Его автор никогда ничем не рискует, кроме вкуса детей. «Минимальный риск».

Считается, что детям нравятся любые детские спектакли. Отчасти это так. Но лишь отчасти. Им нравится быть в театре, нравится, когда гаснет свет и раздвигается занавес, нравится театральный буфет и антракт, нравится аплодировать под ритмичную музыку финалов. А вот нравятся ли им сами спектакли, пьесы?

– Дети очень не любят «детские пьесы», не любят выставок детских рисунков и прочего «детского». Их интересуют серьезные вещи – космонавты, пираты, ковбои. Это открытие принадлежит уже не Г. Остеру. а Э. Успенскому.

Вероятно, писатель недалек от истины. Под «детскими пьесами» он подразумевает сусальные пьески, написанные на псевдодетском языке, которым ни один нормальный ребенок. не говорил и говорить не будет. Это язык взрослых, навсегда забывших, от кого они произошли, и решивших заняться воспитанием неких абстрактных детей.