Дженнифер Арментроут - Каждый последний вздох

Я ухмыльнулась, мне нравилась эта пара.

– Изменения, безусловно, необходимы. У вас все было немного… архаично. – Если Даника добьется своего, а я в этом даже не сомневалась, женщины клана получат возможность свободного выбора собственного будущего. – Но, если отвлечься от клана, как ты сам?

Его брови сошлись на переносице.

– Иногда бывает очень тяжело, – признался Зейн тихо. – Общение со Стейси помогает. Она… она меня понимает, представляешь? – Он сделал паузу, и я кивнула. – Я знаю, в последнее время мы с отцом по-разному смотрели на многие вещи, но он мой отец, и я любил его. – Он взглянул на меня. – А он любил тебя. Ты ведь знаешь, да? В глубине души он все равно переживал за тебя.

Я кивнула, вспоминая наш с Зейном разговор после гибели Эббота.

– Знаю.

– Мне его очень не хватает.

Я хотела взять его за руку, но передумала, не уверенная в том, что ему сейчас нужно такое утешение от меня.

Зейн, должно быть, почувствовал мой порыв, потому что чуть повернулся ко мне, потянувшись за черным пакетом.

– Я тебе кое-что принес.

Я вскинула брови.

– Ты… мне?

Он кивнул и полез внутрь.

– Я подумал, что ты, наверное, скучаешь по нему.

Заинтригованная, я следила за его рукой, пока из пакета не показалась лохматая пушистая коричневая головка. Я сцепила руки и разинула рот, когда Зейн вытащил моего старенького, потрепанного плюшевого мишку.

– Мистер Снотти, – с благоговейным придыханием произнесла я.

Зейн вручил мне Мистера Снотти в ту ночь, когда Эббот впервые привел меня в убежище Стражей. Мне тогда было семь лет, и я ужасно боялась этих крылатых существ с жесткой, почти каменной кожей и устрашающими клыками. Я влетела в дом, отыскала шкаф и спряталась в нем, пока Зейн не уговорил меня выйти, подарив тогда еще девственно-чистого плюшевого медвежонка.

Я обожала эту игрушку.

Как обожала и Зейна.

Я взяла мишку, прижимая его к груди, и Зейн откашлялся.

– Я понимаю, ты уже не маленькая девочка. Черт, я знаю, что если дело дойдет до драки, ты теперь запросто можешь надрать мне задницу, но я подумал… ну, ты скучаешь по Мистеру Снотти. Тем более что он твой.

Слезы обжигали мои глаза, когда я уткнулась в макушку Мистера Снотти и глубоко вдохнула. От медвежонка пахло тем, что когда-то было моим домом, и я чуть не разревелась. Прижимая к себе мишку, я хотела на миг вернуться в прошлое, только чтобы еще раз обнять Эббота, каким я его помнила до того, как между нами все пошло наперекосяк.

Сглатывая слезы, я посмотрела на Зейна.

– Спасибо тебе. Большое спасибо.

Он на миг закрыл глаза.

– Я скучаю по тебе, Лейла.

Грудь сжало тисками.

– Не надо, – прошептала я, повернувшись к нему. Вот и открылась истинная причина, почему мы оказались здесь, на этой скамейке. – Я всегда рядом. Я тоже скучаю по тебе, Зейн. Я хочу быть твоим другом.

– Знаю. Просто… я к этому не готов, – сказал он, устремляя взгляд к небу. Его грудь поднялась в глубоком вдохе. – Мне хочется думать, что когда-нибудь смогу. Я знаю, что так и будет. Когда-нибудь.

– Я буду ждать, – заверила я его. – Серьезно. Я буду ждать этот день.

Какая-то тяжесть спала с души, когда Зейн медленно кивнул. А потом улыбнулся мне, улыбнулся по-настоящему, той самой улыбкой, с которой я выросла и которую обожала, и тогда я поняла, что дождусь этого «когда-нибудь».

Мы с Зейном еще немного посидели, и, когда пришло время расставаться, я поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы наши пути расходились. Я не знала, когда увижу его снова. Мне даже захотелось броситься ему на шею и прижать к себе, как Мистера Снотти, но я понимала, что еще не время для таких нежностей.

Со слезами на глазах я смотрела ему вслед, пока он шел через лужайку, и надеялась, что «когда-нибудь» наступит очень скоро. Я действительно этого хотела.

Я аккуратно положила Мистера Снотти обратно в пакет и двинулась по газонам в противоположную сторону, к музеям. Я собиралась отправить Роту сообщение, но для начала решила навести порядок в своих чувствах. Хорошо, что я смогла увидеть Зейна и убедиться в том, что он не питает ко мне ненависти, но я скучала по нему. Мне очень хотелось, чтобы между нами снова все было так, как раньше, прежде чем мы ступили на тот путь, но в то же время я нисколько не жалела о том, что мы его прошли. Нам обоим нужно было испытать наши чувства, чтобы понять, сможем ли мы быть вместе. Хотя и настаивая на том, чтобы он стал моим другом, я слишком уважала и ценила его, чтобы давить на него, лишая права выбора. Так что мне оставалось только радоваться тому, что в его жизни появилась Стейси.

Я шла вперед, обходя скамейки и столики, стараясь успокоить дыхание, и пакет с Мистером Снотти покачивался у меня в руке. Краем глаза я выхватила, как мне показалось, знакомое темное лицо. Остановившись на полушаге, я повернула голову.

Моррис сидел за деревянным столом, сосредоточенно хмуря кустистые брови. Одна рука в перчатке без пальцев подпирала его подбородок, а другая зависла над черно-белыми фигурами, стратегически расставленными на шахматной доске.

Не знаю, что потрясло меня больше – то, что я обнаружила Морриса в городе, учитывая, что не видела его с той ночи, когда умер Эббот, даже когда вернулась из… ну, в общем, из мертвых, или тот факт, что он был не один. Напротив него сидела женщина с иссиня-черными волосами. Огромные солнцезащитные очки закрывали большую часть лица, но, насколько я могла оценить ее в сидячей позе, она была высокая и стройная, и смуглая кожа ее руки, передвигающей шахматные фигуры, выглядела безупречно.

У Морриса есть друзья? Да еще и дамы? К тому же намного, намного моложе его? Ай да Моррис…

Женщина передвинула коня, съев, как я догадалась, пешку противника. Когда она загребла черную фигурку, на солнце вдруг наползло плотное облако, и разом потемнело. Я в изумлении посмотрела на небо и нахмурилась. Казалось, что опустились сумерки.

Странная дрожь пробежала по моей спине, когда я вернулась взглядом к шахматистам. Озноб расползался по моим плечам. Робин забеспокоился, соскочил со спины и переполз под ребра.

Моррис поднял голову, и его теплый задушевный взгляд встретился с моим. В уголках его глаз залегли морщинки, когда он широко улыбнулся. Я помахала ему рукой, и в тот же миг солнце вырвалось из чернильного плена облака.

Однако все это странно.

Он вернулся к шахматной партии, и у меня возникло ощущение, будто меня прогнали, хотя я уже давно не парилась по этому поводу. Я не знала, что там у них происходит, и уже прошла мимо, чтобы выйти на тротуар, когда тихий напев привлек мое внимание.

Каждый мускул в моем теле напрягся, кожу защипало. Эта мелодия – я узнала ее, не могла не узнать. «Райский город». Мелодия, которую Рот постоянно мурлычет себе под нос, но на этот раз она исходила от женщины.