Холли Блэк - Самая темная чаща

Северин со стоном заставил себя встать и растянулся на Беновом стареньком покрывале с картинками из «Звездного пути»; сестре Бен говорил, что оно нелепое, но втайне очень его любил.

– Неужто я недостаточно наспался? – спросил принц, но речь его стала неразборчивой, он потянулся и провалился в сон.

Он был красив, как никогда: тяжелые волны темных волос кудрявились вокруг рогов, брови выгнулись, ярко-розовые губы слегка приоткрылись. Теперь, когда принц больше не был заколдован, он спал, беспокойно ворочаясь; глаза двигались под веками. Может, с тех пор, как он был заперт в гробу, ему впервые снился сон.

Бен так и сидел, как одинокий страж, пока небо не начало светлеть и он не услышал скрип ступенек на лестнице. Парень подошел к двери и приоткрыл ее. В коридоре стояла его сестра, позади нее – Джек. Хэйзел выглядела, как будто вернулась с вечеринки: на ней был зеленый бархатный топ, которого она точно не надевала вчера утром. Джинсы были грязны, а топ разорван вдоль одного из швов. Из взъерошенных волос торчали веточки. Бен наблюдал, как они вошли в комнату Хэйзел.

– У тебя точно не будет проблем, что ты меня привела? – прошептал Джек, присаживаясь на край ее кровати.

Хэйзел покачала головой и пошла закрыть дверь:

– Маме будет все равно. Ты ей нравишься.

Где они были? Бен уставился на закрытую дверь, недоумевая, что именно он сейчас видел. Куда бы Хэйзел ни заставила Джека взять ее этой ночью, это явно имело отношение к тому, как у нее получилось освободить Северина, и всему остальному, о чем она врала в последнее время. Но то, что он увидел их вместе, причем выглядящих так, будто они собирались спать в одной кровати, беспокоило Бена по совершенно другим причинам.

Он любил свою сестру, но она стольким разбила сердца! И парень предпочел бы, чтобы Джек избежал их участи.

В коридоре снова стало темно. Через несколько секунд Хэйзел вышла из комнаты. Бен подумал, что она собирается в ванную. Он мог бы поймать ее по пути и расспросить, что происходит. Но девушка остановилась, прислонилась к стене и начала рыдать.

Ужасный, беззвучный плач заставил ее сложиться пополам, обхватив живот руками, как будто плакать было очень больно. Сползя по стене, она присела на пол – тоже почти бесшумно. Слезы бежали по щекам и капали с подбородка, а она все раскачивалась взад и вперед.

Хэйзел никогда не плакала. Она была выкована из железа и никогда не ломалась. Никто не был таким выносливым, как его сестра. Хуже всего оказалось то, как тихо она рыдала – словно училась этому, словно успела к этому привыкнуть. Бен помнил, как в детстве завидовал Хэйзел, свободной от обязательств или чужих надежд. Если она хотела учиться сражаться на мечах по роликам на Ютубе и книгам, взятым в библиотеке, мама с папой не говорили, что вместо этого она должна играть гаммы. Она не была мишенью для родительских лекций о том, что таланту не следует пропадать впустую, дар подразумевает обязательства, а искусство – самое главное в жизни.

Теперь Бен понимал, как они старались быть внимательны друг к другу, как боялись невзначай ударить в больное место. Но щадить другого человека не так-то просто. Легко посчитать, что ты преуспел, хотя на самом деле с треском провалился.

Через пару мгновений Хэйзел протерла глаза краем бархатного топа. Потом поднялась, еще раз судорожно вздохнула и вернулась в свою комнату.

Бен пошел следом и повернул ручку. Джек расшнуровывал ботинки, Хэйзел расчесывала волосы; ее глаза были красными и немного припухшими. Увидев Бена, оба замерли.

– Всего лишь я, – сказал он.

– Мы не… то есть не совсем… – начал Джек, делая жесты в сторону кровати, что, как расшифровал Бен, означало: «Я не пытаюсь обесчестить твою сестру, хотя, возможно, и надеюсь, что у нас будет секс». Хэйзел одновременно принялась извиняться, что бросила Бена.

Он поднял руку, призывая их помолчать:

– Пусть говорит кто-нибудь один – лучше Хэйзел. Я хочу знать, что на самом деле произошло. Прямо сейчас. Начиная с того, где вы провели прошлую ночь.

– Мы ходили на фейский пир, – ответила Хэйзел, с размаху садясь на кровать. Она выглядела изнуренной: под глазами залегли темные тени. Бен не ожидал, что после стольких отговорок сестра так легко признается. – Не все прошло так, как я надеялась, но кое-что выяснить удалось. Ольховый король предложил поймать его сына в обмен на безопасность города. Проблема лишь одна: он чокнутый. Окей, две проблемы: его представления о безопасности города – чушь собачья.

Бен вытаращился на нее. Он видел существ из Народца, но лишь нескольких, и все они были устрашающими. Парень даже представить себе не мог, как можно добровольно посетить их сборище. Особенно если бы он был Хэйзел – убившей, по крайней мере, троих из них. Смелость сестры всегда его удивляла, но сейчас он был просто поражен.

– Ольховый король хочет, чтобы ты привела ему Северина ?

Хэйзел впилась в него взглядом:

– Откуда ты знаешь, что Северин его сын? Он нам этого не говорил.

Бен пожал плечами:

– Догадался. Кем еще он может ему приходиться?

Хэйзел покачала головой:

– Ты никудышный лжец. И все еще во вчерашней одежде. Очевидно, секреты есть не только у меня. Так где же ты был прошлой ночью?

Бен вздохнул, прошел через комнату и притворил дверь.

– Нигде. Здесь. Северин пришел сюда. Ему нужна моя помощь.

Брови Джека взметнулись вверх. Хэйзел словно окаменела: она сознавала, что должна что-то сделать, но понятия не имела, что именно. Бен с затаенным удовольствием подумал, что время от времени тоже может быть шокирующим.

– Он… что сказал рогатый мальчик? – спросила Хэйзел.

Джек сел на стул перед ее туалетным столиком, чувствуя себя ужасно неуютно: парень боялся, что его попросят занять чью-то сторону в еще не завязавшемся споре.

– Прежде всего, он хочет вернуть свой волшебный меч, – сказал Бен.

– Надеюсь, ты ему этого не пообещал, – ответила Хэйзел. – У меня его нет. И, предвосхищая твой вопрос, я не знаю, кто его взял или где он спрятан. Я искала зацепку на пире.

– И что тебе еще удалось узнать?

Хэйзел потерла лицо ладонями и взглянула на Джека. Он ответил ей выразительным взглядом.

– Не слишком много, – наконец ответила она. – Ты можешь снова связаться с Северином? Попросить его с нами встретиться?

– Не знаю. Ты же не собираешься выполнять приказ Ольхового короля? Не будешь причинить Северину боль?

– Я готова сделать все, что нужно, – ответила Хэйзел, вставая. Мускулы на ее челюсти дернулись: она стиснула зубы.

Мгновение Бен думал ничего не говорить – просто развернуться и уйти. Но потом вспомнил о ребятах, которых вытаскивали из школы на носилках, и о том, что рассказал Северин о своей сестре.