Анна Романовска - Время Тому Назад

– Теперь понимаю, что такое сильная мелодия, – отметила Маева, когда трек в плейлисте сменился.

– Ярко выраженная, – тихо поправил её Этьен. – Если хочешь, могу подбросить ещё.

– Если такое возможно, я бы хотела всё, что играло в твоих субботних шоу на «Импульсе». Тебя уже два года нет в эфире, а я не отыскала и половины из твоих треклистов. – Маева протянула ему флеш-накопитель.

– Ничего невозможного нет, и у меня для тебя две новости: хорошая и просто отличная, – Этьен подключил накопитель к слоту. – С какой начнём?

– По порядку, с хорошей, конечно же, – улыбнулась Маева.

– Итак, хорошее. Всё для радио складировано здесь. И даже рассортировано по годам и месяцам, только эксклюзивы не отделены от общей ротации, – Этьен продемонстрировал директорию, поделённую на множество папок.

– Матерь божья… – Маева кликнула на первую папку. Увидев список из нескольких сотен треков, она рассмеялась, закрыв лицо рукой. – И как же тогда выглядит отличная новость?

– Мы поужинаем и разберём весь этот каталог, – Этьен налил вина в бокалы. – Хотя бы, попробуем.

– Тогда, приступим, – согласилась Маева и ответила ему лёгким перезвоном.

Только первая папка казалась необъятной. К счастью, остальные были в разы меньше. Добрую половину треков не пришлось даже слушать. Маева хорошо ориентировалась в исполнителях и названиях, а если затруднялась, легко вспоминала, услышав первые несколько секунд. Этьен помогал, то тихо напевая строчки из песен, то подсказывая стиль, то рассказывая интересные детали, связанные с треком и автором. Он уговорил Маеву на кофе и лимонный тарт. Они сидели за столиком, увлечённо разбирая гигабайты мелодий и ритмов.

– Пардон, месье, мадам, к сожалению, мы закрываемся, – уведомила их бариста.

Остальной персонал уже покинул "Стефано". Этьен с Маевой переглянулись, отметив, что они остались в зале одни. На часах макбука была почти полночь.

Новый парижский рассвет не спешил рисовать яркими красками. Он дышал ароматом осени, медлил нажимать кнопку повседневной суеты и любовался романтиками. Ночной нон-стоп давно закончился. Остались объятия, прикосновения невзначай и сплетённые пальцы рук. Этьен и Маева миновали площадь Согласия и брели по главной аллее сада Тюильри, устланной осенней листвой. Утро выдалось тёплым, как и минувшая ночь.

Этьену казалось, что годы его одиночества промелькнули, словно один миг. Он был счастлив, как в тот день, когда Маева согласилась пойти с ним в кафе после долгих уговоров, и вспоминал этот эпизод вслух.

– А потом ты пропал на две недели. По школе поползли слухи, что у тебя роман с девушкой ди-джеем, которая на пять лет тебя старше, – с улыбкой продолжила она.

– Женев старше меня на полгода, и ей нравился Кристиан. Ты сама убедилась.

– Ей я верила, а вот библиотекарше – нет. К тому же, ты не появлялся на занятиях, когда не работала школьная библиотека.

– Сильви выпустила два сборника собственных стихов и учила меня работать с рифмой. Тексты песен мне давались не так легко, как мелодии. А встречалась она с месье Реми, преподавателем литературы.

– Но месье Реми был женат, и у него было трое детей.

– Вот поэтому я не мог тебе всё рассказать, пока мы не закончим учёбу. Как видишь, многие факты были преувеличены, а большинство моих достижений мне не принадлежало.

– Но меня просто сводили с ума все эти интриги. Твоя компания, хоть и держалась особняком, дружелюбной не казалась. Особенно Кристиан. Настоящий демон, в отличие от тебя.

– Ого, я слышу комплимент? – воодушевился Этьен.

– Думаю, ты со школы привык слышать их каждый день.

– Эви, но ты ведь не знаешь, какими были мои дни без тебя, – тихо отметил он.

– Попробую угадать. Они были похожи на пустоту. Ничего не радует, не меняется, не происходит. У меня полно таких, и поэтому я согласна променять их на встречу с тобой. Все до одного. И я благодарна «Ле Шарли» за такой подарок. Прощальный подарок. Я больше там не работаю.

– Если честно, я вообще удивился, когда увидел тебя за барной стойкой.

– Владелица бара хотела обновить постеры и искала баристу. Раньше я часто так подрабатывала, если были нужны заказы. Где кофе, там люди, а люди – это заказчики. В Париже всё иначе. Мои друзья работают с интерьерами, им часто требуются картины. Последний клиент, например, оплатил шесть пейзажей и готов ждать всего две недели.

– Но ты ведь не хочешь сказать, что будешь занята, и мы не увидимся сегодня вечером?

– Нет, но можно, я ещё кое-что спрошу?

Маева остановилась, их взгляды замерли друг на друге. Ветер, что прогнал из города вчерашний ливень, заигрался с шёлком её волос оттенка эспрессо.

– Спрашивай.

– Говорят, ты предпочитаешь одноразовые встречи. Если это правда, неужели ты готов посвятить мне весь сегодняшний вечер?

– Я готов посвятить тебе всю жизнь, – Этьен отвёл от её лица брошенную ветром прядь. – Если помнишь, не кто-то, а я говорил тебе это восемь лет назад. И повторяю сейчас.

Маева не нашлась, что ответить, и затихла в его объятиях, а её сердце тихо шептало, что оно никогда и никого не любило так сильно, как непостижимого Этьена Гаро… Время стёрло домыслы и клевету, оставив только их встречу и ничего, кроме правды.

– Если помнишь, я требовательная. Мне нужно всё: и вся твоя жизнь, и сегодняшний вечер.

– А утренний кофе с круассанами?

– У нас будет домашний кофе, вон там – умопомрачительная буланжери, – Маева махнула рукой в сторону синеющих за деревьями крыш.

– Приглашаешь меня к себе?

– Я приглашаю тебя туда, где мы с Соланж работаем до субботы. Мы кочуем по квартирам клиентов, чтобы самим не снимать жильё.

Они вышли за ворота сада, поспешили перейти улицу, пока горел зелёный и направились в кондитерскую.

Дом, где обитала Маева, был следующим. Четырёхэтажки в османском стиле на улице Риволи отличались друг от друга, разве что, магазинчиками в цоколе. Маева набрала код, вошла в подъезд и задержалась около почтовых ящиков, где её ожидал ключ. Соланж с Идрисом ночевали в студии на улице Лепик. Хвала небесам, её портфолио тоже лежало в ящике. Во вчерашней суете Маева позабыла, что оставила его здесь, когда возвращалась. Она отыскала набросок последнего эпизода с воином Сетрейо и протянула Этьену.

– Ты спрашивал, что ожидает Сетрейо за вратами. Тот самый Изумрудный лес и река времени. Осталась только пробная акварель, цифровой файл пожелали выкупить.

Стройный воин остановился у входа в заброшенное здание, похожее на часовню, поросшую зеленью леса. Косые солнечные лучи освещали разрушенные стены, пробивались сквозь проёмы и разломы стен, внутри часовни было озеро, из которого брал начало лесной ручей.