Евгений Луковцев - Линии Леи

Я растянулся на полу, больно врезавшись головой в поручень, а плечом – в каркас сиденья. Сна больше не было ни в одном глазу, а вот страх просто зашкаливал. Хотелось заорать, но боль и паника не позволяли набрать в грудь достаточно воздуха.

Дальше события происходили быстро, почти одновременно. Зашипели закрывающиеся двери, невидимый человек упёрся мне в бок ботинком и наклонился, обдав запахом табака, а я наугад лягнул воздух, вложив в удар весь свой страх и весь свой вес.

Пустота оказалась сначала мягкой, а дальше, по мере продвижения каблука, упругой и твердой. А ещё, она оказалась способна выть, словно самец гориллы, промахнувшийся в прыжке мимо ветки и налетевший на неё самым дорогим. Похоже, мой удар нанес схожие повреждения.

Поезд дёрнул, начал движение. Около меня раздался звук падающего тела и истошная ругань на незнакомом языке.

Второй невидимка тоже ругался, но в его голосе преобладали интонации досады и раздражения. Голос выдал его приближение, я снова лягнул, но чуть менее успешно. Попал ребром подошвы по жёсткому, в голень или под коленку.

Интонации голосов сравнялись. Тот, кому было менее больно, прошипел: "Буня, кончай его!" Вот это был, как мне показалось, совсем плохой знак. Я задёргался, заёрзал спиной по полу и предпринял попытку встать. Мою голень обхватила рука, и я тут же сбросил её резким ударом, словно увидел на штанине огромного паука.

Что я видел на самом деле, а что было только плодом истерящего воображения, теперь уже не скажу. Может, действительно, невидимки отвлеклись и оттого стали чуть менее невидимыми. Может, на них при падении налипла грязь с пола. А может, мой мозг дорисовал всё, чего не мог разглядеть. В общем, я скорее угадал, чем действительно увидел занесенную надо мной руку. В этой руке, в том месте, где должен был заканчиваться кулак, блеснуло острое, но тоже невидимое.

Сработал рефлекс. В части мы не одну тысячу раз повторяли с инструктором по боевой подготовке этот приём. Защита часового от нападения с холодным оружием. Блок, проворот, захват, удар, бросок. Затрещала рвущаяся ткань, что-то хрустнуло, невидимые ноги гулко ударились пятками о пол, а звук падения тела заглушило громкое: "Хэк!" – когда из лёгких у убийцы вышибло воздух. В дальнем углу вагона звякнул металл.

В тот же момент на меня навалилось тяжелое, дышащее перегаром. Второй невидимка очухался и повис на моих плечах, обхватив руки. Я метнулся в одну сторону, в другую, но вырваться не смог. Кое-как изловчился и вдавил своё тело в нишу между поручнем и углом вагона. Нападающий оказался зажат, но хватки не ослабил.

– Диба, бей!

– Он мне руку сломал! – отозвался голос поднимающегося с пола человека.

– Королева нас обоих сломает! Помогай, туннель кончается! – рычал сквозь зубы тот, что висел на моей спине.

Я почувствовал, как ещё одно тело придавило меня спереди. На шее сомкнулись пальцы. С одной стороны слабые, с другой – уверенные, грубые, знающие своё дело пальцы убийцы. Я в ответ вцепился своими пальцами в него, но ухватил только пряжку ремня и полу куртки. Дёрнул ногой, затем попробовал упасть на пол. Невидимки сдавили меня, и я повис в воздухе, вяло болтая конечностями.

Пульс долбил в висках всё медленнее. Грудь разрывало желание дышать, а мозг – осознание, что вот он, пожалуй, и конец.

Поезд выкатился на свет. Это была незнакомая мне техническая платформа, скромно отделанная простым дешевым кафелем. В глазах быстро темнело, но я ещё успел заметить, что по лестнице на перрон выбегают какие-то люди. Они тычут в мою сторону пальцами, размахивают оружием и что-то кричат, а потом кидаются вдогонку за нашим вагоном.

– Засада! – оглушительно рявкнул прямо в мозгу голос невидимки.

– Валим, быстро! – прогрохотал второй.

Тут свет окончательно померк, а вместе с ним исчез и вагон, и станция, и боль в горле, и проклятые невидимки.

* * *

Допрашивал меня всё тот же знакомый "товарищ майор". Из-за этого вышла неловкая пауза, он никак не мог вспомнить, кем представился мне при первой встрече. Я уже хотел сдаться и свести всё в шутку, не в состоянии был заново начинать пикировку, но тут из другого конца вагона позвали:

– Виктор Петрович! Тут в трёх местах следы крови. Все пробы брать?

Ну, вот и познакомились. Пусть будет Виктор Петрович.

– Это моя кровь, скорее всего, – пояснил я. – Они меня ножом ткнули и головой я приложился сильно.

– Снимай со всех мест, авось повезет! – прокричал в ответ коллеге "майор".

Сейчас он гораздо больше напоминал полицейского. И в немалом чине, потому что по первому его слову поезд сняли с маршрута и отогнали в депо. Там уже ждала группа экспертов, которые немедленно начали осмотр места происшествия. А Виктор Петрович усадил меня в уголке и принялся выжимать всё до капли, что сохранилось в моей полуживой голове.

– И куда они в результате делись? Из пустого вагона на пустой станции? Почему их никто не видел?

– Может, потому, что они были невидимые? Я вроде говорил об этом, раз сто примерно.

– Голову вам надо обязательно проверить, это я тоже уже говорил. Давайте пока исходить из вещей реальных, объективных.

– Не получится! – я тряхнул головой и охнул, под бинтом на затылке запульсировала боль. – Никак не выйдет здесь с реальностью и объективностью.

– Почему? – Например, потому, что эти двое перед нападением следили за мной на Киевской. Потом я прыгнул в вагон и уехал, а они остались. Вы знаете способ догнать поезд, идущий из центра вечером в пятницу, при забитых пробками наглухо дорогах? Либо этих двоих ждал на Киевском вокзале реактивный истребитель, либо здесь реальностью даже не пахнет.

Собеседник задумался.

– А как вы узнали, что они за вами следят, невидимые?

– Нет, тогда они ещё были видимые.

– В таком случае, как вы узнали, что нападавшие на вас невидимые – это те самые, бывшие видимые?

И в самом деле, откуда? Я не подвергал этот факт сомнению, я абсолютно уверен, что именно они. Но почему?

– Вот видите? – укоризненно продолжил "майор". – Наверняка и у всего остального найдется объяснение, если хорошо подумать. Например, если на вас напали сзади и сразу ударили по голове, вы и не могли бы тогда никого разглядеть!

Я вздохнул и принялся по десятому кругу рассказывать, что произошло в вагоне. Виктор Петрович опять слушал меня крайне внимательно, записывал каждую новую припомненную мной деталь, но вслух по-прежнему продолжал высказывать крайнее недоверие.

– Как, говорите, он сказал? Королева приказала?

– Нет, не приказала. Королева накажет, если не принесут пакет. Она их обоих поломает, он сказал, или как-то в этом роде.

– А что там было такое, в этом пакете? Что их интересовало?