Александр Головко - Герой вечного времени

– Что ты! Как можно на этом кататься?

Но, словно в опровержение его слов, парнь лет двадцати отдал деньги прокатчику и помчался, выписывая круги и восьмёрки вокруг фонтана.

Дети у водных струй визжали от удовольствия, бегая мокрыми с ног до головы. Невдалеке полуодетые мамаши, бабушки спокойно наблюдали за шалостями своих питомцев.

– Как вы все свободны! Вижу положительные моменты прогресса, у меня появился оптимизм – есть хорошее и в современном мире.

Михаил заметил афиши на здании концертного зала:

– Театральная жизнь не заглохла? Музыка, спектакли…

– Да, на любой спектакль, на любого артиста можно сходить… Думаю, мы могли бы совершить культпоход в театр. Может, сегодня вечерком?

– Посмотрим, – как-то без энтузиазма отозвался Станислав. – Цены астрономические, а показывают часто халтуру. Потом, все это можно легко посмотреть по телевизору, в интернете.

Они подошли к другому фонтану у входа в парк через Колоннаду.

– И здесь красиво! Ещё фонтан, а за ним ресторан, – воскликнул Михаил.

– Да, этого добра тут хватает, – подтвердил Стас. А вон слева ресторан «Шаляпин», а рядом, где мы видели афиши – Концертный зал имени Шаляпина – он показал на здание, стоящее на площади. – Ресторан носит имя знаменитого русского баса Фёдора Ивановича Шаляпина. В концертном зале проходят гастроли популярных артистов.

До революции Шаляпин часто давал концерты на Кавказских Минеральных Водах. Жил в нашей гостинице, вот она заставлена баннерами, называется «Маяк». Стоит теперь, ожидая капитального ремонта.

Имел Шаляпин и собственную дачу в Кисловодске. Знаменитого певца помнят у нас, проводят шаляпинские вечера, не смотря на то, что он эмигрировал в Европу и умер на чужбине в тоске по родине.

– Ты упомянул Кисловодск! Хочу побывать там!

– Непременно побываем. И в Пятигорске, и в Железноводске, пройдём по местам «боевой славы», то есть, по тем местам, где бывал ты. И даже больше…

– Кстати, есть забавная байка о Шаляпине.

Станислав рассказал известную историю, произошедшую здесь в Лечебном парке перед революцией. Она о том, как певец потряс своим мощным басом округу, чтобы помочь бедному шарманщику. Собрав в шапку деньги с набежавших зрителей, он отдал всю выручку бедняку.

Попробовали минеральную воду из источника №17. Прошли к бювету №4.

Как опытный гид, Станислав рассказал историю создания парка. Поведал о знаменитой механотерапии, щелочных источниках, ныне не действующих, но имеющих статус федерального памятника, о забавной скульптуре – мужичке, вместо казака, сидящего с кувшином.

И о том, что именно казаки являются первооткрывателями кислых источников в годы, когда Михаил ещё был ребёнком.

– А помнишь, Михаил, станицу Ессентукскую того времени, давшую жизнь теперь знаменитому курорту? – спросил Андрей.

– Помню. Был здесь такое местечко с несколькими десятками глинобитных домишек, мимо проходила пыльная просёлочная дорога…

Станицу возвели дальше, возле небольшой речки, не помню, как её называли…

– Бугунта. Дальше, на выезде из станицы, протекает речушка Ессентучок, давшая имя редуту и станице.

– Вот-вот. Я проезжал эти места. Задерживаться не было смысла. Здесь не имелось даже приличного постоялого двора.

Они отправились вглубь парка. Присели на лавочке в тени. По главной аллее проходили отдыхающие. Словно на подиуме, люди гуляли в пёстрых одеждах, солнцезащитных очках, шортах, женщины в соломенных шляпках. Из глубины аллеи доносилась скрипичная музыка.

Станислав пояснил:

– Это уличный скрипач Яша – зарабатывает себе на жизнь. Он исполняет мелодии из популярных фильмов, оперетт, шлягеры разных лет.

Стояло благодатное время позднего лета. Лёгкая истома тёплого утра постепенно обволакивала тела, наводнявшие курортный парк. Деревья давали желанную тень перед начинающим свирепеть солнцем, и разговоры ещё не так утомляли собеседников.

Фланирующие по аллее курортные дамы невольно обращали на себя внимание мужчин, словно нечаянно бросавших оценивающие взгляды на их прелести…

– В наше время всё это подавалось также охотно, но не так откровенно, – заметил Михаил, кивнув в сторону проходившей группки курортниц. – Прогресс изменил моды, а интересы крутятся вокруг всё тех же ценностей. Эта мишура только для того, чтобы завязать новые отношения. Забыли пушкинское – «учитесь властвовать собой». Предлагают себя, словно товар на бойком рынке. По-сути зря я осуждено смотрел на красавицу из ветрины, моды меняются, нравы остаются.

Друзья на сегодняшний день тоже помогли приодеться Лермонтову соответственно новому времени. Подключили своих друзей, что-то прикупили, и вскоре у Михаила собрался неплохой гардероб.

Он сбрил усы, ему предложили надеть модное кепи и очки, кроссовки и шорты. Трудно было распознать теперь известного поэта.

Приятели остановились у свободной скамейки и разложили свои авторские книги на продажу. Разговор пошёл о творчестве, о возможности издавать свои творения, о полиграфии, реализации книг и о писательской кухне, интересной разве что самой троице.

Но вдруг тема сменилась.

– Хочу спросить, – обратился Станислав к Лермонтову, – почему ты не включил в свой первый сборник стихотворение «Белеет парус одинокий»? Неужели оно показалось тебе недостойным или не совершенным?

Михаил ответил после небольшой паузы:

– Были сомнения, связанные с этическими нормами… Нечто похожее с этой строкой было уже написано Бестужевым в его «Андрее, князе Переяславском». Речь идет о челноке, застигнутом разбушевавшимся Дунаем:

«Но вот ярящимся Дунаем,

То видим, то опять скрываем,

Ловец плывет на челноке.

Белеет парус одинокий

Как лебединое крыло…»

Меня привлёк или, как у вас теперь говорят, «зацепил» мощнейший образ паруса, одиноко белеющего в морской пучине. Я ощутил себя этим парусом, и буквально выплеснул стихотворение на бумагу. Но, готовя к изданию, подумал, что кто-то может решить, что я заимствовал образ.

– Тогда не было понятия авторских прав.

– Но не скинешь со счетов этику. Всего одна лишь строка… Вам ли объяснять, что для поэта важна одна, чаще всего первая строка, как правило, определяющая, задающая ритм, тему, настроение стихотворения. Я не смог побороть искушения и не жалею.

Я сейчас подумал о том, что бывают стихотворения, являющиеся своего рода переломными в творчестве, созревании поэта-юноши в более зрелого творца. Все начинается обычно методом проб и ошибок, подобных моим эротическим поэмам с сомнительной ценностью, что были в раннем периоде. Потом я вырос творчески и духовно, обратившись к вечным ценностям, к высокой поэзии, что проявилось в поэмах «Вадим», «Княгиня Лиговская», «Песня про купца Калашникова», «Дума», «Маскарад», «Мцыри», «Демон». И, конечно, «Смерть поэта», «Бородино»…