Наиль Сафин - Гонитель

Незнакомец, по-прежнему не обращая на меня никакого внимания, подобрал с пола ножик-бабочку и, деловито насвистывая уже знакомую мелодию, принялся раздевать Дмитрия Михайловича. Потом вынул из внутреннего кармана куртки стеклянную колбу. Оголив лишенного чувств директора по пояс, он сделал надрез у него на запястье и подставил склянку под забившую струйку крови. Затем достал из другого кармана кисточку и, обмакивая ее в собранную багровую жидкость, принялся рисовать замысловатые фигуры и линии на полу вокруг тела. Спустя несколько минут художественной практики он приступил к повторному воспроизведению символов – на сей раз ножом на груди жертвы, бормоча при этом себе под нос что-то нечленораздельное. А через минуту положил раскрытую ладонь в центр рисунка на теле. И в миг, когда я уже смог позволить себе заскучать, началось невероятное: директор, словно связанный по рукам и ногам, принялся извиваться и корчиться в пароксизмах, изо рта полезла пена, а кожа покраснела и задымилась. Дым пошел и от очкарика, хотя тот и не двигался, лишь сильнее прижимал руку к груди трепыхающегося мужика.

А спустя секунд десять-пятнадцать всё закончилось, неожиданно и безрадостно. Очкастый поднялся на ноги, чуть пошатнулся, поправил воротник куртки и подошел ко мне. Ленивым движением оборвал державшие меня цепи, опустил очки на кончик носа и собирался что-то сказать, но тут же был сбит с ног: стремительной фурией на него бросилась Елена Вениаминовна. Инерцией от прыжка повалив незнакомца на пол, она молча принялась полосовать его ножом почем зря, при этом раза три-четыре (насколько я смог разглядеть) загнала «бабочку» под ребра. Пес, выискивавший блох у себя в шерсти, вдруг встрепенулся, взмахнул хвостом, подскочил к Елене и, схватив зубами за ступню, с силой швырнул девушку о стену – видимо, они с очкариком ходили в одну и ту же школу единоборств. И приземлилась бедняга прямо рядом со мной – никогда не подумал бы, что увижу роскошную Елену Вениаминовну в таком виде и так близко: спутанные и слипшиеся от крови волосы, разорванная в самых неожиданных местах одежда, лицо в кровоподтеках.

Неуемный незнакомец тем временем вновь поднялся на ноги, неожиданно ловко – и это с сочащейся из ран кровью – подскочил к нам и обнял Елену, встав на одно колено. Склонил голову, сильнее прижал девушку к себе и пробормотал несколько неразличимых фраз. Затем положил руку на макушку начальницы, и их тела синхронно забились в конвульсиях. Кожа у обоих покраснела, задымилась, а Лена вдруг с усилием повернула голову ко мне – и из ее налитых кровью глаз на меня уставились два вертикальных красных зрачка. Не на шутку струхнув, я попытался отползти, но она, из последних сил рванувшись из крепкой хватки незнакомца, схватила мою руку. Меня затрясло, замутило… А перед тем, как второй раз за день потерять сознание, подумалось, что мы, наверное, смотримся довольно комично: дымимся и трясемся, лежа на полу, словно компания пьяных мужиков, выбежавших из сельской бани на мороз. А еще – почему-то сильно захотелось курить…

***

Высокая стройная девушка с темно-каштановыми волосами, собранными в «конский хвост», стояла за барной стойкой. По сотому разу протирая бокалы, она то и дело поглядывала в работающий телевизор, примостившийся в углу над полкой с алкоголем. Иногда, на мгновение, словно боясь быть замеченной, она замирала, останавливая взгляд на входной или задней двери. И тихонько напевала мотив какой-то грустной и мелодичной песни.

Так шли часы: телевизор чуть слышно бормотал что-то, девушка снимала стулья со столов, методично очищала мебель от налипшей жвачки, расставляла солонки и перечницы, подметала пол. Иногда, заскучав, она принималась делать зарядку – разминка, несколько подходов отжиманий на пальцах, приседания. Затем некоторое время сидела в позе лотоса, глубоко и размеренно дыша, пока вновь не возвращалась к протирке бокалов.

Она была вынуждена чем-то себя занять. Ведь сегодня, спустя каких-то пару дней после последнего изгнания, он снова пошел на дело. Несмотря на уговоры и веские доводы. Она знала, что он не отреагирует на них, – таков уж у него характер – но ничего не могла с собой поделать. Смена сегодня была не ее, но она договорилась с Карлосом. Приходить за полдня до начала смены тоже было излишне: она оставалась почти уверена, что он не вернется раньше полуночи, даже если всё пойдет по плану – а подобное, с его-то методами, случается не так уж часто. С другой стороны – мало ли, вдруг все-таки управится пораньше, такое ведь тоже бывало. Тем более в этот раз с ним Шкет, а тот, хоть и своенравен подобно уличному коту, всё же знает свое дело не хуже остальных. Конечно, всё это – лишь рассуждения и домыслы, но что ей еще остается?

И только поздним вечером, когда солнечный свет из крошечного окошка под потолком сменился алым мельтешением неоновой вывески, она услышала условный стук в заднюю дверь – два коротких, два длинных, три коротких. Пришел!

Скрипя подошвами кроссовок о дубовый паркет, она за пару вздохов добежала до двери, чтобы отодвинуть засов.

– Маришка! Быстрее! – раздался требовательный голос снаружи. – Посылку вам принес. Только я вам ее не отдам – потому что у вас документов нету, – копируя интонацию почтальона Печкина, Наставник сначала просунул голову в приоткрывшийся проем, осмотрелся и, резко толкнув дверь ногой, влетел внутрь.

Рубашка порвана в нескольких местах и пропитана кровью, линзы в очках треснуты, а на руках чуть заметно трясется парень без чувств, в одних трусах и грязной окровавленной майке. Шкет, как и всегда, вальяжно зашел после – осмотрелся и вильнул хвостом, увидев Маришку. Ничуть не суетясь, пес закрыл дверь, слегка бортонув ее всем телом, и пошел к своему месту – постеленной у барной стойки перине.

А вот девушка, напротив, вертелась вокруг мужчины и заваливала его вопросами:

– Что случилось, Наставник? Кто этот трясущийся доходяга? И кто вас так отделал? Со Шкетом всё хорошо? Мне показалось, он слегка помят…

– Ты лучше спускайся в подвал, постели там что-нибудь для доходяги и окажи ему срочную помощь по твоему профилю, – последние слова он произнес шепотом, глядя на Маришку поверх треснувших очков.

– По моему профилю… как же это так? Он что – как вы?

– Как я – только я один и есть, – спускаясь в подвал и укладывая парня на пол, не без гордости заявил мужчина, – а он – кровный гонитель, потомственный охотник. Только сам об этом не подозревает.

– Не может быть! С чего вы решили? И откуда он вообще взялся? – девушка включила свет, постелила на пол старый матрас и, присев на корточки, закатила на него бессознательное тело

– С того решил, милочка, что с полчаса назад он вместе со мной изгнал суккуба-служителя первой ступени. Без пентаклей и крови. Со всеми вытекающими последствиями, – сложив руки на груди, авторитетно заявил мужчина.