Дорофея Ларичева - Охотник и его горгулья

Незнакомка, я почти в тебя влюбился. Уверен, ты заставишь любого мужчину позабыть о ветрености и подлости женщин. Склонись надо мной, обольстительница, пожалей, положи прохладную ладошку на лоб, нежно прошепчи слова благодарности…

– Бредит, – донёся до меня хрип мага, – Нюка, выручи парнишку.

Я попытался пошевелиться, отогнать навязчивые видения, всегда готовые наполнить голову при сильном перенапряжении. Не вышло. Образ придуманной красавицы закружился, размножился под плотно прикрытыми веками, всё больше походя на мою потерянную Ассёльну.

– Пей, что лыбишься, как Всевеликим обиженный! – хриплый грудной голос прозвучал над самым ухом. – Мне не нужно, чтобы ты окочурился на грязном полу этой дыры!

Я позволил себя приподнять и сделал пару глотков горячего сладкого чая. По телу растеклось приятное живительное тепло. Жив, определённо жив, хоть все кости ломит. Но забота незнакомки была приятна, и я не тропился раскрывать глаза.

– Нюка, ты определённо имеешь успех, – распознал моё притворство хитрый землеройка. – Может, поцелуешь мальчика по законам сказки.

– И он превратится в лягушонка. Нет уж, – возразила спутница мага, без предупреждения выпуская мою голову из рук.

Я больно стукнулся затылком об пол и открыл глаза.

И тихо охнул от неожиданности. Надо мной склонилась зубастая пасть.

Для надёжности я проморгался и приподнялся на локтях, борясь с головокружением и некстати накатившей дурнотой.

Оба: старик и его горгулья наслаждались бесплатным зрелищем.

– З-здрасьте! – глупо пробормотал я.

– Приветик, милый. Не слышу восторженных комплиментов в свой адрес, – обиделась обладательница невероятного голоса, расправляя серебристые крылья. – Молчишь? А я думала – влюбился.

– Ты ему ещё лапу и сердце предложи, – хохотнул повеселевший маг. Быстро же он оправился!

– И предложу, – с вызовом ответило необычное создание.

– А приданое большое? – решил подыграть я, тем более встать самостоятельно сил ещё не было.

– Эй, Ланвис, много за меня дашь? – обернулась горгулья к землеройке, поблескивая зелёным глазищами.

– Ещё и должна останешься, – маг осторожно провёл рукой над полупрозрачной плотью. – Тебе, лекарь, спасибо. Черкани адрес резиденции. Передам при случае благодарность и оплату.

– Не надо.

Я отвернулся от них и кивнул замершему в дверях трактирщику – нечего стесняться, пусть покушать несёт. Я буквально выхватил из его рук поднос со снедью, впился зубами в холодную куриную ногу. Если не подкреплюсь сейчас, сегодня и завтра купеческому каравану от меня проку не будет.

Через десять минут я уже кое-как сумел вскарабкаться на чердак в свою комнатку, с наслаждением растянулся на лежанке. Бельё пахло настоем ромашки. Где-то под крышей ненавязчиво стрекотал сверчок, убаюкивая моё утомлённое тело. Я не заметил, как задремал, во снах уносясь в недалёкое прошлое, чтобы вновь пережить неприятные моменты, увидеть Энафара и Ассёльну.

Я бежал за ними, просил остановиться, выслушать накопившиеся недосказанные слова, требовал объяснить – отчего так поступили со мной люди, которым я всецело доверился. Но сон развеялся предутренним туманом, и я услышал голоса купцов, собравшихся на завтрак в общем зале трактира.

Пора напомнить нанимателю о себе, вдруг, удастся заработать лишнюю монету. Эх, зря я не потребовал с мага денег за лечение. Разозлился, когда он упомянул про Орден. Мне в ближайшее время не то что диплом мага, а даже сертификат соответствия не светит. Без них рассчитывать на более-менее приличное место глупо. И плевать нанимателям, что учителем моим был сам Солев – тоже вольная пташка, если внимательно присмотреться.

Наставник мой магом себя никогда не считал, хотя по молодости получил дипломы четырёх из десяти Орденов. По жизни его вели мечты, а не собственное тщеславие. Он жаждал каждый день делать новый шаг к горизонту, расширять для себя границы известного мира – в прямом и переносном смысле. Знать, каков он на вкус – ветер новых земель. Изучать, как меняются способности к наложению чар в зависимости от места и времени…

На эту тему Солев написал десяток научных трактатов, по которым теперь обучаются во всех Орденах, но не прельстился даже должностью Первого Мага. Не смогли его удержать на одном месте.

Возможно, это к лучшему. Для него. Мне от того только проблемы. Солев привил ученику излишнюю самостоятельность, желание быть хозяином себе и своим поступкам. Не могу бездумно служить, работать по указке. Тошно. Себя начинаю призирать. А приходится. Энафар с Ассёльной постарались, чтоб их… Состоял бы я в Ордене, сколь легче было рассчитаться с долгами! Магическое братство поручилось бы за меня, уберегло от кредиторов. Но что мечтать о невозможном?

Я решительно встал с лежанки, отчего перед глазами замелькали золотистые мушки. Выложился сегодня до донышка. Не догадайся горгулья стребовать с трактирщика еду, валялся бы бревном бесчувственным на радость караванному магу.

О, помяни зло, оно и обозлится. На лестнице я столкнулся с Ронвелом нос к носу, вцепился в лакированные перила, пропуская пьяненького мага. Тот сфокусировал на мне синие глазищи и презрительно прошипел:

– Трудись-трудись, недоучка, пока почтенные маги развлекаются. Авось пару заклинаний вызубришь.

Я приказал себе проигнорировать его пьяное бахвальство и, потеснив недруга плечом, сбежал по ступенькам вниз, где в общем зале что-то живо обсуждали купцы.

– … четверых положили. Говорят, банда, – торопливо делился свежими новостями торгующий специями южанин. По чёрному шелку рубахи вились алые цветочные узоры, в коротких курчавых волосах паутинкой запуталась седина. Я примечал этого человека среди прочих, поскольку родом он был из краёв, где прошли мои детство и юность.

– Не банда, а проклятье древнее, – узнал я фальцет жреца, прибившегося к каравану десяток дней назад и успевшего всем порядком надоесть. – Я слышал вчера – город проклят!

– Да ну тебя, – южанин хлопнул по столу ладонью. Огромные чёрные глаза на смуглом лице опасно сощурились, гневно заблестели. Как его зовут? В последние полтора месяца имена и лица не задерживаются в моей памяти. – Твоё дело приободрять, а ты каркаешь, точно ворона ощипанная.

Начинается! Я пробрался между скамьями, занятыми купцами и их помощниками, отыскал свободное местечко поближе к своему нанимателю присел на уголок.

На тяжелые деревянные столы, накрытые по-деревенски цветастыми скатертями, расторопные служанки расставляли подносы с ароматной выпечкой и сладостями, разливали по чашкам горячий чай (или не чай).

– Негоже слугу Всевеликого критиковать! – нисколько не обиделся жрец, пододвигая к себе общую тарелку с благоухающим жарким. Красуется, даже зелёный плащ и расшитый золотистыми узорами костюм не снимает, испачкать не боится.