Сергей Васильцев - Лабиринт №7

Видимо, любовь – это столкновение на уровне биополей, сцепление энергетических потоков. Эмоциональное замыкание. Иначе как объяснить, что обычный, в общем-то, человек со всеми изъянами и недостатками, запахами и хворями, который говорит и двигается ничуть не лучше остальных, оставляет в тебе такую фатальную колею. Свет в глазах, тембр голоса, ритм оргазмических судорог – этого недостаточно. Должно быть что-то еще. И оно было. Только он пока не знал этого. Не замечал как окутывающий его воздух.

Он ехал, не спеша, и опоздал минут на десять. Сделал все, чтобы вытащить эту мизансцену на себя. И все провалилось. Все. Как только он увидел ее глаза. И слезы – крупные капли катились к подбородку. И она стряхивала их, размазывая косметику, и не замечала этого.

Несколько минут они ехали молча, пока он не притормозил у входа в знакомое заведение.

– Отчего плачешь ты? – спросил. – Ведь это ты от меня уходишь… – Он не договорил. Она снова разрыдалась.

– Я не могу отказаться. Он – обеспеченный человек. И мне тоже надо с кем-то жить… Он так меня любит. – Она была совершенно, убийственно права.

И значит, время уже упущено. Или почти. Хотя, какая разница. Если бы не прошедшие дни, не мысли о том, с кем она сейчас и как … И что собирается делать.

И что же делать ему. Остаться друзьями?… Почему бы и нет? Я до сих пор не пойму, могут ли мужчина и женщина, которые любят… любили друг друга (пусть даже и нет), остаться друзьями. Скорей всего ответ отрицательный. Но ведь бывают же и исключения! Или нет?

Диалог продолжался.

– Кто он? Не говори – я знаю – твой хозяин, – (Хозяин – верное слово). Он вспомнил все истории об этом человеке, которые она рассказывала в последнее время. Об их каждодневных обедах в ресторанах – «скучно ведь одному». О совместных вояжах по стране. Истории рассказывались с нарастающим энтузиазмом. А как же иначе – выстилалась новая мозаика человеческих отношений. Без него. Только, к чему было обращать на это внимание. Она и прежде путалась с другими помаленьку. Он ведь сам этого хотел. И она все равно любила только его. А он? Он тоже.

Даже когда заводил интрижки с другими женщинами и думал, что вот – чтобы завести себе новую любовницу, надо бы избавиться от старой. И доигрался до того, что почти завел роман с ее подругой. Совсем уже собрался уложить ее в постель, но в последний момент отступил. Почему? Необъяснимо… Еще как объяснимо – он любил другую женщину, которая сейчас выходила из его машины.

– Твой хозяин, – повторил он, – неплохой выбор. Староват, правда.

– Ему всего 45. Просто сначала Афганистан. А теперь он бородку носит.

– А…

– Милый, я ведь тебя люблю. Ну почему ты так все запутал, – они уже пили кофе с чем-то еще, и она ломала, вытаскивая из пачки, сигареты. А он зачем-то вспомнил о другой женщине…

– Я тоже… Все правильно. Не можешь же ты при мне быть наложницей до пенсии. Все правильно… Но как-то грустно.

Он сделал паузу. Она молчала, уперевшись в него глазами. Она все еще ждала чего-то.

– И как? – снова начал он, – ты выходишь замуж. Или… У него, помнится, ребенок. Жена там.

– Это только у тебя никого нет. И никогда не будет… Я перееду к нему через неделю. Уже сняли квартиру. Евроремонт и прочее. Он развелся ради… – она осеклась.

– Понятненько. Сделал то, чего не сделал я – молодец. Меня-то вообще ничего не держало! Стратег… – теперь уже замолчал он.

– Он тебе понравился, правда? – спросила, словно молила ответить ей «да», и это растрогало его. И он проговорил то, что она хотела услышать

«Я хочу быть с тобой!» – говорили ее глаза.

– Я хочу быть с тобой… – повторили губы.

Он поднялся. Подумал: «А я тактик. – И еще. – Хорошо быть женщиной – порыдала и все прошло…». Сказал:

– Пойдем. Мне нужно на воздух. – Растянул фразу. – Поедем куда-нибудь….

– Поедем… – она поднялась и покорно двинулась следом. Как будто две недели назад.

Если бы не было того вчера. Вечера и ночи. Если бы она сказала чуточку раньше. Загодя. Так как-нибудь: «Дорогой, ко мне обратился господин N с предложением о сожительстве с серьезными намерениями. Как ты на это смотришь?» Были же и раньше эти сожительства, хоть и без серьезных намерений. Были. Ну и что?

Вопрос ставился именно так – если бы у него был еще один день на осознание, изменило бы это что-нибудь? Или нет? Бросить все, лишь бы остаться вместе – заманчивое предложение, если забыть о всяких посторонних «НО». «Как бы не сделал – все равно пожалеешь», – слишком избитая фраза, чтобы стать лозунгом момента.

А она? Она должно быть лучше его чувствовала грань между: «да» и «нет». И боялась снова сделать шаг, который не даст им остаться за этой гранью. Так он думал. И вряд ли ошибался.

Когда люди впитывают друг друга на протяжении нескольких лет, мысли и ощущения становятся общими, как вода в сообщающихся сосудах. Он знал. Он ведал, что возможно все. И ничего не будет.

Сели в машину. Поехали. Оба понимали куда. И оттого долго молчали.

– Я так боялась этого разговора с тобой. Так боялась!

– Отчего? Разве я мог что-нибудь для тебя не сделать.

– Ты мог бы сделать… Раньше.

– Да, – протянул он и снова замолчал. – Мне будет тебя очень не хватать, – выдавил патетически.

– Он еще не знал тогда – насколько.

– Мне тоже… – она пропустила издевку. – Мы останемся вместе?

– Странный вопрос. Насколько это возможно.

– Да?

– В данной ситуации меня интересуешь только ты (Истинная правда! И как всякая правда – она многогранна). И если ты будешь…

– Я буду…

– Что-то я не чувствую, что мне повезло, – проворчал он и прибавил скорость.

Она рассмеялась, но в ее смехе различались истерические нотки.

Они приехали. Вошли. Стремительно избавились от одежды и начали привычную процедуру насыщения друг другом. Нет не обычную. В этот раз энергетика разрыва удвоила, если не удесятерила силу их чувственности.

Она впивалась в него, наполняясь вожделением. Он смотрел на ее запрокинутое, почти перевернутое лицо и думал, как ужасны перевернутые лица – слишком много отверстий, слишком рельефно. Даже обнажившиеся зубы выставляют все свои щербинки и неровности. Изнанка человеческой плоти, обращенной в пространство. Он смотрел снизу вверх и тонул в прелести слепившейся с ним женщины.

Он увидел, как судорога пробежала по ее животу. Она застонала: «Господи, как мне хорошо..». Открыла огромные, слегка косящие глаза и привалилась к нему, прижимаясь всем телом, прошептала:

– Я умру на тебе…

«И я умру… без тебя», – наконец он начал осознавать происходящее. И поэтому двинулся к ней самозабвенно, почти со злобой. И захлебнулся собственным стоном. Приоткрыл веки и снова увидел ее – его женщину. Теперь уже не надолго.