Игорь Петров - Добрый. Злой

Стук-стук, стук-стук – набирал скорость поезд. Арон чувствовал, что сон, как бульдозер, безжалостно и неумолимо наваливается на него всей своей массой. Отдыха в интернет-кафе явно было недостаточно его организму после таких встрясок, которые он пережил накануне. Глаза слипались, будто смазанные медом. Арон из последних сил убрал камень в карман и тут же уснул.

Ему приснился странный сон, будто он ходит по вагону, смотрит на людей, но никто его не замечает. Люди как будто смотрят сквозь него. Чтобы проверить это, он попытался заговорить с девушкой, но она даже не оторвалась от книги. Тогда Арон встал в центре вагона и громко закричал, но никто и ухом не повел в его сторону. В этот раз Рона это совсем не испугало – только развеселило. Можно было дурачиться как угодно: корчить рожи, скакать – никто ничего не увидит, а он, между тем, тут, рядом. Арон понимал, конечно, что это дикое ребячество, так ведь это же сон. Кто тут его может увидеть? Кто обвинит или пристыдит? Пятнадцати минут, однако, ему хватило, чтобы потерять к дурачествам и кривляниям всякий интерес. В процессе он заметил и еще одну особенную деталь этого сна. Рон мог свободно проходить через предметы, не задевая их. Однажды даже мужчина, спешащий выйти из поезда на остановке, прошел сквозь Арона, и с Ароном совершено ничего не случилось. Немного странно и даже жутко, но в то же время и невероятно весело. Вдоволь набаловавшись, он присел на скамейку рядом с пожилой женщиной, читавшей книгу. Интересно было и то, что когда он думал о предмете, как о стуле, то на него удавалось присесть, правда, это было не совсем похоже на то, как можно было бы присесть на стул, будь Арон сейчас не во сне, однако, как только он начинал думать о предмете, как о преграде, через него тут же можно было пройти. Другой особенностью предметов было и то, что Арон не мог ничего поделать с вещами, которыми пользовались люди, и особенно с их личными вещами. На таких вещах как бы стоял отпечаток их владельцев, их незримый оттиск. Пестров понял это, попытавшись открыть сумочку пожилой женщины, чтобы заглянуть внутрь, но собачка молнии, казалось, весила не меньше тонны. Она лишь слегка шевельнулась, но и это, скорее всего, было вызвано вибрацией, создаваемой поездом, а не манипуляциями Рона. Конечно,такое положение дел слегка расстроило его. Но что поделать? Не все пряники в этом сне были готовы падать прямо ему в рот. Арону пришла в голову еще одна «дикая дичь», которую он просто должен был попробовать. Встав, он подошел к стене вагона и, сосредоточившись, на секунду высунул голову из него. Вот это было по-настоящему круто. Поезд, набрав полную скорость, несся через поле, наполняя Арона свежестью ноябрьского утра. Воздуха было так много, что Рон не успевал почувствовать никаких запахов. Интересно, что холодно ему становилось намного медленнее, чем это было бы в реальности, например, открой он окно и высунись сейчас из поезда почти по пояс.

Освежившись таким образом, он решил прогуляться по поезду. Однако, дойдя до конца своего вагона, он почувствовал странную усталость и уже было хотел присесть на одно из пустовавших мест, но тут вдруг заметил нечто интересное. Молодой паренек, довольно приличного вида, одетый как примерный студент, потихоньку вытаскивал кошелек у мужчины, сидевшего спина к спине с ним и задремавшего в этот ранний час ноябрьского утра. Арон приблизился практически вплотную к карману, чтобы не пропустить ни одной детали этой кражи, в конце концов, не часто удается понаблюдать вот с такого расстояния за работой карманника. Неожиданно Арон почувствовал негодование. Несмотря на то, что сначала ему показалось забавным наблюдать за кражей, удовольствия он не получил.

– Пойду-ка лучше прогуляюсь отсюда, – сказал себе Рон. Вид несправедливости причинял ему почти физическую боль, нужно было срочно сменить картинку. Арон встал и пошел обратно, в тот конец вагона, откуда пришел с самого начала.

Почти дойдя до дверей тамбура, он мельком взглянул на парня, сидевшего справа, и тут буквально остолбенел от увиденного. На обшарпанной деревянной скамье, прижавшись щекой к холодному стеклу, спокойно спал он сам, собственной персоной. Мурашки пробежали волной от ступней и до самой макушки, отчего волосы на голове встали дыбом. Пестров догадался сразу, хотя и не сразу поверил своей догадке. Это был не сон! Всё происходящее с ним и с другими людьми в этом поезде было реальностью. Когда шок немного отступил, Рон приблизил лицо к лицу себя спящего и будто посмотрел в очень странное зеркало, которое не повторяло в точности его движения, а делало то, что ему вздумается. На секунду Рону показалось, что спящий сейчас откроет глаза и вцепится в него со страшным лицом, и еще он почувствовал, как какая-то сила начинает затягивать его внутрь. Арон дернулся и отпрянул.

– Глупости! – выругал он сам себя и сел рядом. Ему было уже намного спокойней. Всё, что тут сейчас творилось, было, конечно, чем-то невероятным. Но чему он удивляется? Пора бы уже перестать смотреть на каждое странное событие с выпучеными глазами.

«Это теперь новая реальность. Кто знает, сколько еще сюрпризов будет впереди, так что лучше воспринимать происходящее спокойно. Но это легко сказать! Скоро окажется, что мои родители – пришельцы из космоса, а весь мир находится в капле росы или что-то в этом духе. Ну как тут не удивляться?» – думал Рон.

Однако оставался главный вопрос: как теперь вернуться в свое тело? Это было лучше сделать поскорей, потому что вне тела теперь, когда он всё осознал, стало как-то неуютно. Будто его выгнали в одной майке и шортах из дома зимой посреди ночи на улицу. Самое очевидное – это попробовать сблизиться со своим телом и дать неведомой силе, как пылесосу, затянуть себя внутрь. Этот процесс вроде уже начинался, когда он смотрел в лицо своего тела. Может, просто дать ему завершиться? «Пустить всё на самотек, и будь что будет. Других вариантов всё равно нет», – подумал Арон.

Он встал и снова повторил свой недавний поступок, только на этот раз он сделал так, что между лицами не осталось и десяти сантиметров. То, что случилось дальше, трудно было описать словами. Сначала кончик носа, а затем и весь его организм будто бы стал жидким. Всё более ускоряясь с каждой секундой, частички его духовного тела неразрывно начали перетекать в тело физическое. Испугавшись, Арон закрыл глаза. Когда же он опять их открыл, то снова оказался в своем теле. Первое, что он почувствовал, это то, как замерзла его щека, прижатая к стеклу окна поезда. Он будто вернулся в свой родной уютный дом, и это вселило в душу спокойствие. Потер холодную щеку. Из тамбура воняло сигаретами и чем-то жженым. За окном проплывали голые черные деревья, поля, хутора. Осень в деревне намного живописнее, чем в городе. Городская осень – это лужи, холод, промозглость, неудобство, грязный пол в общественном транспорте и матерщина про себя на всё это, а деревенская осень…