Дар Амурсий - Квадрат жизни. Грань вторая. Школа

Солнце стояло в зените, но вместо летнего зноя ощущалось мягкое тепло. Большой перерыв продолжался, позволяя сотням учеников беспечно бродить по главной площади, валяться на газонах и даже дремать на скамейках. Мое настроение неожиданно переменилось, будто переключателем щелкнули. Я повиновался неясному позыву, припустил быстрее вперед, и не стесняясь побежал под сень парковых кленов. От нежданного приступа озорства, я заскочил на гранитные перила, стремительно скользнул вниз, пробежался еще по второму ограждению лестницы, как канатоходец, и кувыркнувшись через голову, спрыгнул на землю, на автомате прижимая сумку. Чуть не сбил с ног паренька, возникшего в нескольких сантиметрах от места посадки, который испуганно шатнулся в сторону.

– Извини, сорвалось, – бестолково оправдался я, сам не зная зачем.

Отдыхающие поблизости ученики озадаченно, проводили меня взглядами, пока я спешно покидал место внезапной импровизации. Собственная проделка ошеломила меня, и одновременно порадовала. Загруженное увлечение сработало. Мышечная память сотворила практически чудо, а в голове мелькали слова занятной теории. Словно шальному мальчишке, получившему желанную игрушку, мне хотелось испытать новые возможности, пусть и временные. Оказывается, я знал десятки головокружительных приемов и даже жаргон. Взбудораженный ум уже хотел практики, я лишь опасался за непривычные к таким нагрузкам мышцы. Глаза уже иначе смотрели на парк, на длинные террасы, каменные ограды и стенки. Я смотрел наперед, ища укромное место, подальше от свидетелей, вдруг ляпнусь с непривычки.

Ум художника успевал подмечать изящные завитки скамеек, и резные ручки вазонов, стоящих среди благоухающих зарослей. Здесь хотелось заниматься пленэром, о котором я мечтал с весны, но сейчас не до него. Постепенно стали ясны истинные размеры и сложная форма школы, превосходящие мои самые смелые ожидания. Всюду встречались ученики, занятые тем же, чем и утром, то есть почти ничем. Некоторые беседовали, сидя на ступенях или траве, другие расслаблялись, всеми возможными способами, от активной шуточной борьбы, до самозабвенного лежания под открытым небом. Впрочем, погода безмолвно призывала к беззаботной неге, да и перерыв еще продолжается. Сам бы поглядел в небеса, но хотелось активности.

Мне казалось, что идеального места для своих ловких фокусов я уже не найду, тем более безлюдного. Но за очередным крылом здания открылся необычный ступенчатый парк, уходящий вдаль и вниз по склону от школы, к берегу маленькой реки. Пространство было густо засажено деревьями, дорожки обрамляли брутальные перила, всюду виднелись подпорные стенки, а еще были мостики, площадки, в общем рай для меня и любого вдохновенного человека. Единственное чего здесь не было – это людей, как по заказу.

Без лишних раздумий, я заскочил на каменную оградку. Прошелся, держа баланс и выполнил акураси 4 4 Акураси – прием из паркура. означает «точность» или в паркуре «прыжок на точность». Элемент акураси чаще всего используется трейсером при приземлении на ограниченное пространство: перила, выступы, бордюры и т.п. Трейсер – человек, занимающийся паркуром. Парку́р (от фр. parcours) – скоростное перемещение и преодоление препятствий с использованием прыжковых элементов. Многими занимающимися воспринимается как стиль жизни. , точно перепрыгнув на спинку скамьи, а затем еще раз, очутившись на противоположной оградке, даже не пошатнулся. Ликуя, я осмотрелся и застыл как истукан, почувствовал себя неуклюжим ребенком. Впереди на аллее еще один человек скакал по всем возможным препятствиям, чередуя лэйзи 5 5 Лэйзи – Прыжок через препятствие, где трейсер опирается о него руками и переносит ноги уголком, спрыгивая вниз. и дэш 6 6 Дэш – прием из паркура, в котором трейсер прыгает через препятствие ногами вперёд, отталкиваясь от него руками , идеальные прыжки, не наносящие вред скамейкам и вазонам, порядочный какой. Лишь спустя несколько секунд я признал в нем свое приятеля – Алекса. Оказывается, провел с ним пол дня, оставаясь в неведении. Права мама, называя меня рассеянным, ни друга, ни слона не примечу.

– Здорово. Не стесняйся, здесь можно поразвлечься, – сказал он, подходя ко мне и протягивая крепкую руку. – Думал я тут один такой, – спокойно проговорил Алекс, даже не сбив дыхания после своих выкрутасов.

Первое потрясение уже прошло. Если быть честным, передо мной стоял незнакомый человек, лишь память о форме подсказывала, что мы виделись. Вместо бесшабашного, яркого и артистично-неряшливого парня, мне встретился форменный зубрила, эдакий хорошист, флегматичного нрава. Дикая прическа легла на пробор, вызывающий наряд сменился стандартной мантией, сидящей на нем как влитая. Говорил теперь он тихо и сонно будто стеснялся меня. Действительно, парень отдыхал от себя прежнего. На фоне этого образа, увлечение паркуром выглядело также комично, как страсть к вышивке бисером у давешних хулиганов из столовой. Пришлось познакомиться заново, и мы разговорились.

– Странно, что вчера тебя не видел, вроде в один день прибыли. Пойдем пока в ту сторону, – я указал в направлении купола, опять заслоненного зданием школы.

– Стараюсь не лезть на глаза. Я даже попал в самую дальнюю восьмую комнату, – он замялся. – Знаешь, вообще-то я не самый хороший человек. Все справедливо, а мне и так нормально…

– Не наговаривай на себя. Еще плохих не видел. Я не навязываюсь, просто, эм…, – говорить о нашем союзе я не хотел, поэтому пожал плечами с растерянностью на лице. – Практика показывает, что одиночкам здесь тяжело. Позже расскажу почему. Но не об этом речь. Хороший день сегодня. Надо нагуляться, напрыгаться. Или ты не в духе?

– Да ладно. Я тебя не гоню. А что там, куда ты собрался?

– Какая-то башня, – сказал я, уже срываясь с места, и Алекс пошел рядом. – Мне все интересно, особенно запретное. Как будто ее специально спрятали. Наверно именно про башню говорят, в связи с завалами. Якобы там уснувших восстанавливают.

– Только не предлагай на нее забраться, хотя это реально – ответил Алекс, глядя приближающийся купол, и щурясь от яркого солнца. – В такие места добровольно лучше не соваться, – он спрятал руки в карманы, вжал голову в плечи, являя мне забавную новую привычку своей скромности.

Обратная сторона школьного комплекса была также велика, как и все в зоне погружения, поэтому увидеть башню и дойти до нее – это разные вещи. Пока что Алекс молчал, наверно стеснялся, а я думал. Слова приятеля показались не настоящими, и посеяли сомнения. Об искинах я знал много, об их способности к самозащите, даже благодаря внушению мыслей и страхов. Сразу испугался, прислушался к себе, но внутри меня только поигрывал загруженный скептицизм, мешая согласиться даже с личными идеями. Искусственного давления на разум не было, и никакие пси-волны от башни меня не гнали, если они здесь вообще применяются. Глядя на своего друга, я подумал, каково ему живется со скрытой подлинной личностью, без знания о своем характере и истории. Видимо наше сознание очень пластично, что хочешь, то и лепи. Может быть, Алекс стал молчуном, но я мало изменился, и был уверен, что таким и останусь, лишь бы потом все дополнения с меня сняли.