Сьюзен Рэй МакКлайн - Рухнувший Рай

В пророчестве говорилось о моей печальной судьбе. Я, если вспомнить, что со мной происходило, должна была погибнуть, как ни прискорбно. Я должна была отдать свою жизнь за светлое будущее людей. Габриель – мой хранитель – не дал этому случиться. Но почему он посчитал, что моя жизнь дороже его? Почему он пожертвовал собой ради меня?

«Потому что ты была ему небезразлична, идиотка», – напомнило сознание, и я почувствовала жжение в глаза.

Или он поступил так благородно, так как это было его святой обязанностью. Я неоднократно слышала, как он говорил о «ценности» своей работы и о том, что он серьезно относится к охране моей жизни. Но до вчерашнего момента я не знала, насколько серьезно…

– Знаю, ты мой… хранитель и все такое, но разве ты не боишься за свою жизнь? Не боишься отдать ее за мою?..

– Я не чувствую страха за то, что должен сделать.

– С чего ты так уверен, что умрешь?

– Думаешь, моя участь закончится хеппи-эндом? Нет.

Он предполагал, что погибнет. За меня. Его работа была самой опасной для падшего: на меня вели охоту не два-три демона – их было толпище! И, думаю, Габриель был не в восторге, убивая очередную тварюгу возле моего дома. Он много раз спасал мою шкуру, даже когда я того не подозревала.

Два года. Целых два года он оберегал меня от демонов, иногда, наверное, лишал себя собственных дел, чтобы приглядеть за мной. Я и тогда подозревать не могла, что у меня завелся личный телохранитель. Причем он наверняка видел все мои действия, начиная от нелепых, заканчивая – странными, и это его никак не смущало. Несмотря на мой несносный характер и на невзрачную внешность, я приглянулась ему – до сих пор гадаю, чем это было вызвано.

Габриель не спешил признаваться мне в своих чувствах – рассказывать правду тоже не торопился. Прошла почти целая вечность, прежде чем он посвятил меня в сверхъестественные дела, а потом, спустя какое-то время решил сказать, что я дорога для него. Мне не казалось это серьезным; я думала, что он очередной раз решил поиздеваться или охмутать меня для вполне привычных для него целей с девушками. Как оказалось, мои стандартные мысли являлись ложными: Габриель на самом деле питал ко мне какие-то чувства. Того не замечая, я тоже… привязалась к нему, и мне было невыносимо от одного только осознания, что он может серьезно пострадать…

Габриель пытался со мной заговорить после того случая, когда я убежала, ошарашенная его наглым – как в тот момент казалось – враньем. В итоге, ничего у него не вышло. Мы остались по разным сторонам баррикад, так и не найдя момент переступить границу и поговорить… серьезно поговорить.

Все же, Габриель первым ступил через черту: он признался мне, уже не первый раз, что я была ему небезразлична. Признался тогда, когда его жизнь угасала на моих глазах.

Слезы пропитывали подушку. Я перевернулась на спину, когда тяжесть в груди стала невыносимой – это не помогло от нее избавиться. Интенсивная боль внутри, взявшаяся неизвестно откуда, растекалась по всему телу, которое почти пылало – наверное, это происходит из-за того, что я не перестаю винить себя в случившейся трагедии с Мюрреном и Габриелем. Парни погибли, спасая меня. А я не хотела, чтобы тот случай кончился чьей-то смертью, кроме моей. В тот момент я готова была умереть – звучит странно, но это действительно так. Я смирилась со своей дерьмовой участью и готова была отдать жизнь. Но я не была готова к жертве Габриеля…

Вчера все подошло к концу, причем печальному. Пророчество сбылось, и я не помню, чтобы где-то видела хоть одного демона. Не знаю, может быть, я была не слишком внимательной, так как особо на этом не зацикливалась. У меня была другая проблема: Габриель. Одержимая его поисками я даже забыла спросить, уцелели ли ребята: я искала того, кто превратился в пепел. У него не было шансов выжить. Просто не было.

Я вцепилась в волосы и зарыдала во все горло. Благо, что папа был на работе, а то счел бы мое состояние не совсем нормальным, учитывая еще то, что я ему не объяснила, где пропадала вчера до самого обеда. Слезы жгли глаза.

Габриель…

Я должна была его оттолкнуть, когда он прижал меня к себе! Я не должна была позволить ему исцелить меня – ни в коем случае.

Пальцы правой руки обожгли кожу головы. Прошипев, я убрала их от лица. Здорово. Кажется, поднялась температура.

Ну а с одной стороны это отлично – вдруг я, наконец, умру, и мои мучения кончатся?

Я не переставала мыслить суицидально – это в какой-то степени успокаивало меня. Нежно взяв розочку – ту, которую забрала с «могилы» Габриеля, я села на кровати и стала ее тщательно рассматривать – для чего? – не знаю. Возможно, у меня совсем поехала крыша, но я не могла не заметить, что вчерашний цветок распустился. Я вперилась в него сильнее – в самом деле распустился. Я не помню, чтобы ставила его в вазочку с водой… Что за чертовщина?!

Ладно. Чертовщина началась потом: кожа на моей правой руке засветилась, и когда я почувствовала жар и покалывание, розочка… буквально испепелилась. Я взвизгнула и юркнула в сторону, труся кистью. Что происходит? Яркий свет прекратился спустя секунды, и я была несказанно рада этому. Аккуратно разомкнув пальцы, сжатые в кулак, я уставилась на ладонь. Знак. Он стал… ярко-красным, хотя недавно был… светло-коричневым.

Светло-коричневым? Стоп! Он ведь был черным?

Нехорошо. Оооочень нехорошо.

Я вытянула руку, словно она вновь покрылась светом. Вчера метка Каина поменяла цвет, и мне было далеко не до нее. Я не придала этому никакого значения. Ну или подумала просто, что раз пророчество исполнено, то знак должен исчезнуть. Я верно мыслю?

Судорожно вздохнув, я отлепила мокрую футболку от груди. Повышение температуры вызвала метка. Мне… стоит волноваться? Я взглянула на свою белую майку, усыпанную пятнами от жирной закуски Карен и большими следами пота. Определенно стоит бить тревогу.

– Здорово…

Я нервно заметалась по углам, ища хоть какую-нибудь тряпку, которой можно обвязать руку. Кожа возле знака обугливалась. Я не чувствовала никакой адской боли, кроме легкого жжения. Да вдобавок было очень жарко. Я будто стояла возле жерла действующего вулкана… – дотронулась до плотных джинсов, которые покрылись мелкой россыпью пятен… – или упала в этот чертов вулкан. Быть не может, чтобы я просто так неожиданно обливалась потом! Теплая погодка на улице или что-то другое – были здесь не виноваты сто процентов.

Паника свалилась на меня, как снег на голову. Кожа постепенно испепелялась, и я уже подумала, что точно сгорю, но тут все прекратилось. Метка также оставалась ядовито-красной, зато ладонь больше не обугливалась. Поразительнее всего было то, что я ощущала боль в меньшей степени, чем вчера в лесу, когда моя сила высвободилась. Могу заметить, что это было ничто по сравнению с тем, какую ужасную агонию испытала тогда. Помню, в тот момент я тоже светилась и… это как-то связано с пророчеством или чем-то другим? Вдруг силы… остались во мне?