Вячеслав Александров - Пение мёртвых птиц

– Да вы только зря жгут растягиваете!

– А сам-то что можешь?..

Раздражённый Митька отнял рогатку, поднял с земли камешек и огляделся в поисках мишени:

– Да вон хоть вьюрка подобью! Хотите?

И он прищурился, прикидывая расстояние до кедровой ветви, нависшей над головами ребят, где сидела маленькая птичка.

– Да ладно! Гонишь?! – прокатилось недоверие среди мальчишек.

– А вот легко!

Митька вложил камень в пятку и поднял рогатку, одновременно натягивая жгут.

– Не надо! – вдруг попросил Витька.

Что-то ёкнуло. Митька ослабил натяжение и удивлённо взглянул на брата. Тот стоял совсем близко, отчего казался ещё меньше ростом, чем был.

– Не надо, – повторил Витька чуть тише и смущённо отвёл глаза в сторону. – Батя и так уж столько зверей перегубил. – Теперь он говорил совсем себе под нос, и слышать его мог только брат. – Не хватало, чтобы и ты…

Руки у Митьки опустились.

– Ну и чего? – нетерпение собравшихся мальчишек быстро переросло в коллективное недовольство. – Понятно всё! Такие только языком и чешут!

Митька замер, глядя на брата. Но Витька не посмотрел на него в ответ и ничего не сказал. Он молча отвернулся куда-то к лесу.

– Ну и хвастун! – выкрикнул один из тихозёрских. – Баба!

Несколько секунд Митька ещё надеялся встретиться с братом глазами, но тот не поворачивался. Вьюрок улетать не спешил и даже не чирикал. Ребятня улюлюкала.

Сглотнув ком в горле, Митька натянул жгут и, зажмурив один глаз, глянул на вьюрка через рогатину. Птичка сидела ровно, словно маленькое чучелко.

Мальчишки притихли.

Митька задержал дыхание, подтянул пятку рогатки до самой щеки. Стрельнул.

Камень мелькнул над головой птички и беззвучно скрылся в лесу. Он пролетел совсем близко, но всё же не задел ни единого пёрышка.

Митька выдохнул. Опустил рогатку.

Секунда и вьюрок рухнул вниз.

– Ого! – закричали мальчишки хором.

Они бросились к месту в траве, куда свалилась несчастная птица, и встали в круг.

Митька оцепенел. Он прокручивал в голове момент выстрела: чётко видел, куда кладёт камень, видел, как тот полетел. Он знал… Он не мог! Что это?

Медленно, боязливо Митька перевёл взгляд на брата. Тот по-прежнему стоял, уставившись в невидимые глубины леса.

– Попал! – ликовали тихозёрские. – Ну ты даёшь! С первого раза!

Митька не знал, чего хочет больше: чтобы Витька, наконец, взглянул на него, или чтобы стоял лицом к лесу вечно.

И тут брат обернулся. Насупившийся, хмурый. Большие голубые глаза покраснели. Кажется, вот-вот проскочат слезинки.

Но всё же Витька держал себя в руках. Зыркнул недобро из-подо лба, резким движением утёр нос и пошагал широкими шагами.

– Погоди, Вить, это не я, – очнулся Митька.

Брат протопал мимо него толкнув так сильно, как только мог.

– Это не я! – крикнул Митька ему в спину.

Но тот не обернулся.

* * *

Ночь. Митька тайком возвращается туда, где сбил вьюрка. Вернее, не сбивал. Он хлюпает босыми ногами по воде, не разбирая в темноте, где можно пройти посуху. Кругом болото. Болото, которого не было ещё днём. В этом Митька уверен.

Холодный воздух несёт с окраины деревни чей-то грустный плач. Он звучит слегка мелодично, будто колыбельная.

Митька не обращает внимания и на это. Он находит кедр, на котором сидел вьюрок. Кедр высох. Вся хвоя его опала, ветки торчат голые, как обглоданные кости: болото вытянуло из дерева все соки. Митька знает, что где-то тут, в траве, лежит убитая птичка. Где-то тут. Где-то под ногами.

Наклоняется, всматривается. Тут луна выплывает из-за облака, и её бледный, голубоватый свет лучом падает на тело вьюрка. Красивые перья, раскрытый клювик. Если бы птичка не лежала на спине, разбросав крылья, она бы выглядела совсем как живая.

– Попал! Ну ты даёшь! – торжественно и звонко, как ручей, кричит кто-то из-за спины. – С первого раза!

Митька резко оборачивается.

Никого. Деревня далеко. Днём казалось, что она ближе, но сейчас оттуда, где стоит Митька, нельзя разглядеть и самых крайних домов. По спине пробегает лёгкая дрожь.

Издали всё ещё доносится плач. Горький. Аж сердце съёживается.

Митька вновь смотрит на вьюрка. В гнилом птичьем глазу копошатся черви. Полуразложившийся скелет почти увяз в болоте. Митька и сам чувствует, как тонет во влажной жиже.

Вдруг за щиколотку его хватает когтистая птичья лапа.

Митька кричит, дёргает ногой и падает спиной в воду. Огромное озеро стеной смыкается перед его лицом, и в тот же миг разливается по влажной от пота простыне.

Отчаянно барахтаясь, Митька гулко и больно стукается локтем о стену рядом с кроватью.

– Уй!

Прижал руку к груди.

На улице кто-то есть.

Тени обступили Митьку со всех сторон, но не напали.

В ушах ещё стоят отдалённые звуки плача, но на улице тихо. Даже птицы не поют: спят.

Холодно: «бултыхаясь в воде», Митька сбросил одеяло на пол.

Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, а после сел в кровати. Сердце ещё колотилось.

Повернул голову к кровати брата. В ночном полумраке силуэт Витьки легко было разглядеть на фоне светлой стены.

Спит. Звук удара о стену не потревожил его.

Митька опустил ноги на пол. Попытался отдышаться. Лёгкие соглашались только на короткие вдохи.

На улице кто-то есть.

Митька уверен в этом. Сквозь сон он слышал, как за окном кто-то плакал. Может быть, этот плач его и разбудил.

Однако теперь, когда он полностью проснулся, душила тишина. Почудилось?

Наверное, почудилось. Лечь спать?

Митьке внезапно захотелось разбудить младшего брата, чтобы тот его успокоил, но так нельзя. Это он – старший. Это ему нужно защищать Витьку и успокаивать, если что.

На улице кто-то есть. Или да, или нет.

Он встал, направился к окну – пора проверить!..

Не почудилось: растущее прямо перед домом деревце загораживало обзор, но Митька сразу заметил её фигуру. Одинокую. Стройную, как берёза. В белом. Отсюда не видать, но Митька отчего-то был уверен – это та самая сорочка, её любимая. Ма… Нет!.. Чёрные волнистые волосы падали ниже плеч. Мама?!

Подступила тошнота.

Женщина в белом не могла быть его мамой: мама утонула. Утопилась.

Батя объяснял им с братом, что это был несчастный случай, но Митька же не глупый. Он сразу понял: мама не выдержала предательства. Батиного предательства! Иначе откуда появилась эта его «тётя Алина»? Сразу после трагедии. С круглым, как мячик, животом. Беременная. Сразу беременная. Так быстро не бывает. Митька специально проверял в книжках.

Он не рассказывал об этом брату. Витька ещё мал, ему только восемь, он не готов. Вот доживёт до своих одиннадцати и сам всё поймёт.

В голове на миг помутнело. Митька упёрся руками в подоконник и постоял так немного.