Вячеслав Александров - Пение мёртвых птиц

Хаштару.

Отец давно охотился за этим выродком и, казалось, наконец-то взял след. И Сенная и Думская – места достаточно людные, а посему вполне могли привлечь внимание хаштару, если б только не были так хорошо освещены – со светом хаштару никак не дружил.

Макаровы разделились. Дима остался на Свирской, а отец думал отыскать зацепки прямо на местах убийств. Он собирался по очереди подъехать к обоим местам на автомобиле, чтобы пешком исходить округу и внимательно всё осмотреть.

– Какой смысл таскать оружие на себе? – спросил Дима, извлекая из потайного дна багажника «Тундру» – двуствольный карабин, одну из лучших пушек в их арсенале – и передавая её отцу. – Ты и так всегда на колёсах: всё под боком.

Макаров старший нахмурил густые брови, укладывая ружьё в небольшую спортивную сумку.

– И что, если я встречу «нашего парня» на улице, ты мне предлагаешь попросить его подождать, пока я открою багажник и разберусь во всём этом хламе?

Кроме «Тундры», «Пустынного орла», самопальных бомб, начинённых осколками из золотых украшений, и заговорённого пластунского ножа «Витязь», которые Макаров старший, естественно, взял с собой, в их багажнике хранилось и менее современное вооружение. Панабас, клевец, касуригама, клеймор, наговоры с которых сошли, наверное, ещё в прошлом столетии: всё это, и прочий мусор, половиной из которого Диму даже никогда не учили пользоваться, перешло к ним по наследству от дедушки, а тому от его дедушки, а тому от его…

Пока отец ходил по ночной Думской, Дима дожидался его в их небольшой хостельской комнатушке на другом конце города. Окна её выходили прямиком на Дунайский проспект, рядом высилась многоэтажка причудливой формы. Дима где-то слышал, что у всех подобных необычных зданий в Питере должно быть собственное имя, но не знал имелось ли оно и у этого здания тоже.

Отец поручил ему отлить впрок несколько золотых пуль для «Тундры» и, конечно, привести в порядок свой кевларовый жилет. С последним как раз накануне приключилась беда: вдали от цивилизации, в дремучем еловом лесу Диму застал врасплох дрекавац. Одним ударом длинных тонких когтистых пальцев он подбросил парня на полтора метра в воздух. В результате углы некоторых искривлённых пластин жилета вогнулись внутрь и ранили острыми краями даже сквозь волокно, отчего жилет стало невозможно носить. Диме было жаль ценную броню, и всё-таки он был рад, что большая часть страшной силы дрекаваца пришлась на неё, а не на его собственный бок. Оглушённый атакой, Дима некоторое время просто лежал на спине и обязательно погиб бы, если б не подоспел отец и одним выстрелом из «Тундры» не снёс дрекавацу его непропорционально большую голову.

Жилет обязательно нужно было поправить, но Дима отложил плоскогубцы и с дешёвым смартфоном в руках «прыгал» по тематическим хэш-тегам в «Твиттере» и «Инстаграмме». В тот вечер он провёл в сети массу времени, выяснил, как подписывают свои фотографии гости баров и ночных клубов на Ломоносова и Думской, а затем просматривал их посты, сделанные в день убийств.

Люди, рассчитывающие на анонимность в Интернете, люди, бурно реагирующие каждый раз, когда очередная корпорация попадается на манипуляциях с их персональными данными, люди, ратующие за тайну переписки: все они с радостью выкладывают в общий доступ всю информацию о себе, и обо всех своих передвижениях. Таким только мёртвый не воспользуется.

Дима не питал оптимизма отца насчёт поимки хаштару. Петербург огромен! Ужасающе огромен! Найти здесь кого-нибудь, кто даже не пытается спрятаться – задачка не из лёгких. Чего уж было и говорить об охоте? Парень надеялся отыскать в соцсетях какое-нибудь подтверждение тому, что за убийствами в очередной раз стоят обычные люди. Но вместо этого нашёл короткое видео…

Немолодая уже девушка засорила свою ленту видеороликами длиной по три-четыре секунды. Блондинка в красном платье и с излишне толстым слоем помады на губах. Вряд ли она могла быть той самой библиотекаршей. В своих роликах эта девушка запечатлела себя, дрыгающуюся на танцполе, глядя во фронтальную камеру, свой коктейль у барной стойки, а также себя и подруг, со счастливыми лицами кричащих что-то в телефон, чего было не разобрать из-за шумной музыки. Последнее видео в веренице длилось три секунды. На нём эта же блондинка стояла теперь на улице и звонко орала в камеру: «Питер форева!», а потом в аркаде за её спиной резко погас свет. На чёрном квадратике ролика силуэт девушки был едва различим. Она оглянулась, и видео закончилось.

После этого видео в ленте размещались и другие посты, значит с самой девушкой ничего страшного не случилось, к тому же, судя по информации в её профиле, она никогда не работала в библиотеках. Зато теперь Дима знал: другая, менее удачливая девушка, вполне могла наткнуться на хаштару, ведь яркий уличный свет – единственное, что могло бы защитить её – кто-то вырубил.

Дима перезапускал видео несколько раз: поставить паузу на нужном месте в трёхсекундном ролике бывает не просто, особенно если у телефона сенсор глючит. Но в итоге он убедился: это именно та аркада на пересечении улиц Думской и Ломоносова, сомнений быть не могло. Как не могло быть и никаких совпадений – людное место, темнота, изодранная жертва – почерк хаштару. Вместо опровержений он, сам того не желая, выудил доказательства: чутьё Макарова старшего не подвело. Снова.

Едва Дима успел переварить увиденное, как в окне их съёмного номера на Свирской стало на одно светлое пятно меньше. Парень поднял глаза: за парковочными площадками, на противоположной стороне Дунайского проспекта, одно за другим погасли все окна высокого студенческого общежития. Сначала на первом этаже, затем, почти одновременно на втором, за ним на следующем, и так до самой верхушки. Как будто некто зажёг новогоднюю гирлянду, только наоборот.

Чудовища не гасят свет, им не хватит мозгов. То есть не должно хватить. По крайней мере, об этом говорил тот сравнительно небольшой опыт, который Дима успел перенять у отца…

Задолго до появления Димы его отец уже был охотником. Он не стал охотником, а именно был им, потому что им и родился. Как и его собственный отец. И отец его отца. Давным-давно, кто-то из предков Макаровых по мужской линии, возник, как естественный ответ природы на Скверну – тёмную сущность, концентрацию злобы и всех пороков мира. Возник дабы Скверну искоренить.

Диме не особенно нравилось такое излишне патетичное объяснение Скверны и появления охотников. Но за неимением альтернатив он был вынужден с этим объяснением смириться. На словах оно, конечно, звучит красиво, но на деле означает лишь, что в мире время от времени случается всякое дерьмо. Вроде утечки газа, паводка, или крушения авиалайнера из-за не затянутой, но очень важной гайки… И иногда оказывается, что за очередное дерьмо повинен не кто-нибудь, а Скверна. Такое случается редко, и всё же случается.