Андрей Дыфо - Дар Прозерпины

Кто-то, завидев в толпе своих родителей, что-то кричал им, родители не отвечали, занятые собой. Ребята махали им руками, но те не отзывались. Тогда дети огорчались и шмыгали носиками, а иногда и роняли слезинку. Однако общего настроения это не меняло, и вот уже вскоре дети отвлекались на забавных чудовищ: многоногцев, многорукцев, треглавцев или дядей с тетями, с рогами и копытами, ряженных в яркие костюмы, которые сразу выделялись из толпы и были явно нездешними. Вон проехала совершенно обнаженная женщина на белой лошади, вон верхом на разъяренном медведе скачет чудовище со змеиным хвостом, с тремя головами, первая из которых подобна бычьей, вторая – человеческой, а третья – бараньей. Вот пролетел волк, широко размахивая крыльями грифона, изрыгая из пасти пламя… Не каждый день такое увидишь!

Среди детей постарше встречались шкодливые ребята, они строили рожи и смеялись над тем, как взрослые строем маршируют за каким-то скоморохом. Один парень даже бросил в толпу увесистый булыжник, который, правда, на подлете к колонне марширующих куда-то бесследно испарился. Мальчуган остолбенел от удивления и захлопал глазами, ничего не понимая. Если камень вылетел, то он, по крайней мере, должен упасть. А он просто исчез! Невероятно! Так он и стоял, пока не заметил, что рядом с ним поравнялась черная лошадь с могучим всадником. Мальчишка, зная, что сделал пакость, рванулся было бежать, но ворот его рубахи сжали стальные клешни. Шкодник тут же пошел на хитрость и попытался освободиться от рубашки – не тут-то было, его охватил какой-то странный паралич, ни туда ни сюда двинуться было невозможно.

– Пифон! – зычно прокричал всадник. – Берем этого?

Иванов, в это время исполнявший очередной клоунский трюк, сразу остановился и насупился.

– Граф, никогда не называйте меня так!!!

– Так с этим-то что делать? Возьмем с собой? – прогудел из-под шлема загробный голос всадника.

– Нет, нельзя, мы берем только взрослых, а этому и двенадцати еще не стукнуло.

Всадник покачал головой и вынул из нагрудного кармана рубахи мальчугана паспорт, раскрыл и громко зачитал дату и год рождения. Получалось, пареньку уже пятьдесят.

– Нет, не верьте ему! – заверещал мальчишка. – Мне только одиннадцать!!!

– Не проблема, исправим, – прорычал грозно всадник, и паренек из мальчугана в поношенной школьной форме стал быстро превращаться во взрослого мужчину.

– А-а-а-а-а! – истерично завопил пойманный.

– Оставьте свои шуточки, граф… Он пригодится нам потом. Будет нашим кадровым резервом, – небрежно бросил Иванов, – вы не хуже меня знаете, что такими делами мы не занимаемся! Все равно он от нас никуда не денется!

Онемевший от испуга ребенок, вернувшись в свое тело и обнаружив вместо паспорта лишь фантик от конфеты, едва коснувшись ногами земли и почувствовав, что свободен, бросился опрометью в переулки, а за ним заодно и несколько его приятелей, испуганных ничуть не меньше, чем он.

Утром Андрей Макаров с трудом разомкнул глаза после тяжкого сна. Вспомнив события прошедшего дня, милиционер пришел в ужас. Он, старший следователь Андрей Макаров, пытался допросить живого скелета! Ну, где это видано! Как после такого не сойти с ума! Впрочем, времени на праздные размышления не было. Надо продолжать расследование. Тем более, он всё равно нарушил обещание, данное Полетаеву, и вышел из Управления. Единственная хорошая новость – он не «пропал» как все. Де-факто – не очутился среди беснующихся сограждан на Главпочтамте, точнее, побывав там, смог выбраться. Это преимущество необходимо использовать на полную катушку.

Долго рассусоливать Андрей не стал, в качестве завтрака удовлетворился лишь парочкой на скорую руку сварганенных бутербродов, притупив на время чувство голода. Ополоснул лицо холодной водой, выбежал из дома: время было дорого.

Улицы были по-прежнему пусты, правда, ни следов погромов, ни грабежей и прочих хулиганств не наблюдалось. «Все-таки, что ни говори, народ у нас дисциплинированный – чужого не возьмет», – подумал на ходу Андрей.

Что было делать? Еще вчера со всей очевидностью стало ясно, что следствие зашло в тупик. Андрей подумал, что ему осталось только одно – быть там же, где и все. Постараться смешаться с толпой, смотреть, слушать и мотать на ус. В общем, заняться наружным или внутренним наблюдением – по ситуации.

Идя по мостовой к центру, Андрей понял, что ошибся и не все жители еще собрались в Главпочтамте. Как ни странно, в некоторых уголках города встречались граждане, которые еще не примкнули к сонму поклонников Иванова. Где-то впереди и справа он стал различать отчетливый гомон толпы. «Там небольшая площадь перед гастрономом», – вспомнил следователь и поспешил туда, чтобы увидеть своими глазами, что происходит. Почти бегом добравшись до площади, Андрей застал на ней самый настоящий митинг. Не очень многолюдный, но, тем не менее, около сотни человек, стоя полукругом перед магазином, скандировали: «Не травите наших детей!», «Нет продажи спиртного детям до 18 лет!», «Нет продаже сигарет детям до 18 лет!», «Продавцы, имейте совесть!» и так далее в том же духе. Андрей остановился неподалеку и стал наблюдать за столь благородным порывом своих земляков. Он сам был свидетелем, работая в милиции, что многие продавцы, в погоне за прибылью, сплошь и рядом нарушали закон, запрещающий продажу сигарет и алкогольных напитков детям.

Андрей хотел было направиться дальше, но тут его внимание привлек оратор, взобравшийся на импровизированную трибуну – большой бетонный бортик на фасаде здания рядом с лестницей, ведущей к дверям магазина. Оратором оказался зверь в человеческом обличье с собачьей мордой вместо головы. Свою речь о н начал с того, что громко, под одобрительные крики толпы, повторил основные требования митингующих. Потом с горячностью продолжил: «Дорогие товарищи, смотрите, директор и продавцы магазина глухи к нашим требованиям! Они даже не выходят к нам для объяснений». В толпе раздалось: «Верно!», «Вот сволочи!», «Товарищи, как нам бороться с такой ситуацией?». Кто-то из митингующих, перекрикивая гомон толпы, отчетливо крикнул: «Как? Что вы предлагаете?»

Андрей поглядел на того, кому принадлежала эта реплика и не поверил своим глазам: мужчина, одетый во все черное в нелепом старомодном котелке. Правда, на это никто не обращал никакого внимания. От существа веяло каким-то странным холодком. Андрей стоял за его спиной метрах в двадцати-тридцати, и ему отчего-то очень захотелось увидеть его лицо. Отойдя в сторону на несколько шагов, Андрей увидел его в профиль. Не человек – сущий мертвец, напомнивший Андрею вчерашнюю встречу с Иваном Ивановичем. Андрей громко вскрикнул: «Смотрите, скелет!» Несколько стоявших рядом митингующих обернулись к нему, один из них строго сказал: «Какой скелет? Вы в своем уме, товарищ? Мы на митинге, будьте любезны, или поддержите наши требования, или уходите отсюда!» Лица людей, обернувшихся на крик Андрея, не отличались дружелюбием, и следователь понял, что поддержки ждать неоткуда, а один он бессилен против толпы.