Екатерина Стадникова - Стальной ворон

Разговор на повышенных тонах перерос в подозрительную возню.

– Сдается мне, пора вмешаться. – Сэр Коллоу озадаченно потер лоб.

Но сопротивление несчастного стажера уже было сломлено. Впереди победоносно вышагивал господин Отто. Жилетные часы, выпавшие из его кармана и разбившиеся, теперь волочились по полу, теряя осколки стекла и шестеренки. Следом шел встрепанный Карл, болезненно бледный, но счастливый. А прямо за ними мальчишка заметил Би!

Придерживая рукой расходящуюся на спине робу, Клаус метнулся к кровати, сорвал простыню и завернулся в нее по самую шею.

– С вами, господа, все ясно. Вы – семья. А что здесь делает мисс Бонни? – Джулиус поднял брови.

Еще до того, как кто-то успел сориентироваться, Робин принялась в подробностях объяснять, почему и как перестала быть «Бонни» и стала «Хаулинг». Чокнутая оживленно жестикулировала и нервно смеялась.

Если бы не окно, отделявшее от несуразной картины, мальчишка непременно закрыл бы подруге рот. Сэр Коллоу во всем этом держался молодцом. Умно кивал с гримасой полного понимания на лице, как психиатр, выслушивающий бред сумасшедшего.

– А вообще, мы вместе учимся в Шейдивейл! – выпалила Робин и притихла.

– Тогда не буду занимать время, отведенное вам на общение, – улыбнулся Танцор.

Сэр Коллоу рассеяно махнул Клаусу рукой и вышел.

Мальчишка надеялся, что осведомленность Танцора навела Би на определенные мысли, поскольку важный разговор откладывался.

– Как ты? – Карл осторожно постучал по стеклу, привлекая внимание сына. – Нам сказали, что поранился какими-то колючками. Что у тебя аллергическая реакция.

– Все отлично, только чешется невыносимо, – признался больной. – Как выглядит, не знаю. Царапины на спине, а там у меня глаз нет.

– Покаши! – потребовал старый гоблин. – Я фызфалься помочь ф исследофании образца растения, с которым ты фступиль ф контакт.

– Дедушка, нет! – запротестовал Клаус. – У меня отобрали все, включая нательный крестик! Я и так чувствую себя неловко. И ответьте честно, что она тут делает?

Мальчишка многозначительно кивнул в сторону Робин.

– Если бы не твоя подруга, мы бы все еще считали, что с тобой ничего не произошло, – пояснил Карл. – Она прибежала к нам и объявила о твоей возможной смерти. Само собой, меня это шокировало. Хорошо, Робин успела объяснить, что вероятность обманчива.

Он достал из кармана листок и карандаш.

– Теперь подумай. Завтра я смогу принести тебе что-нибудь из дома: книги, учебники, блокнот… одеяло. Ты же не любишь укрываться простыней.

– Не нужно таких подробностей, Карл! – оборвал отца Клаус. – Все книги, которые мне необходимы, лежат на столе в моей комнате.

– А одеяло? – робко уточнил тот.

– А позволят? – мальчишка кожей ощущал, как щеки заливает краска.

– Кто помешает попробовать? – улыбнулся Карл.

Дальше дед принялся осыпать вопросами, отвечать на которые совсем не хотелось. Пусть старый гоблин и беспокоился за внука, он оставался ученым до мозга костей. Профессора Отто не особенно интересовали обстоятельства гибели людей и побег Митчелла. Для него пришлось в подробностях припомнить, чем отличалась кошка, убитая мистером Баркли, от той, которую депортировали ночью. Зато и Робин, и отец слушали очень внимательно.

– И ты сам вызвался, понимая, что это опасно? – Карл сурово сдвинул брови.

– Да, – без колебаний подтвердил Клаус. – Так у Артура Боунса был шанс.

Би, стоявшая немного сзади, отрицательно покачала головой.

– Для меня важен ты и твоя жизнь, а не какой-то Артур, – не унимался отец. – Если бы ты хоть изредка вспоминал о нас с господином Отто, не лез бы, куда не просят. Этот поступок не прибавляет мне гордости.

– Все сказал? – Ругаться с Карлом на глазах у Робин желания не возникало. – Приму к сведению.

– Хоть так, – мученически вздохнул он.

– У нас не особенно много фремени, – напомнил гоблин. – Мошет, остафим детей погофорить наедине?

Не дожидаясь ответа Карла, дед схватил его за штанину и потянул к выходу.

– По-моему, профессор решил, что мы с тобой встречаемся или что-то в этом роде, – доверительным тоном призналась Би.

– Если это помогло тебе прийти, пусть думают, что хотят, – пожал плечами Клаус.

– Все так страшно получилось. Мне жаль, – она отвела взгляд. – У Арти не было шанса, можешь мне поверить. Зато твоя жизнь вне опасности. Пока, по крайней мере.

– Уже радует, – мальчишка поежился.

Пока он прикидывал, насколько далеко отошли его родственнички и сколько лишних ушей в принципе могут уловить суть беседы, Робин не выдержала.

– Тебе не показалось странным, что тот Танцор назвал меня «мисс Бонни»? – прямо спросила она.

– В общем, нет, – поспешил отозваться Клаус. – Это был сам Мастер Тени. Ему по рангу положено знать многое, если не все.

– Ничего себе у тебя знакомства! – Громадные голубые глазищи сделались еще больше. – Кого-то он мне напоминает…

– Неважно, – оборвал мальчишка. – Раз намеков не понимаешь, вот тебе открытым текстом. Не возвращайся к прошлому. До добра такое не доведет.

– Что еще за прошлое? – Робин потерла лоб. – То, которое мы не помним?

– Достаточно. – По позвоночнику волной пробежали мурашки. – Дождись того счастливого момента, когда меня выпустят отсюда, тогда и поговорим.

– Ладно, – обезоруживающе улыбнулась Би. – Ничего, если я поделюсь новостями с Эмьюз?

– Полная идиотка, – отвернувшись, пробормотал он, а в микрофон добавил: – Вряд ли ей интересно. И под этим я подразумеваю неодобрение твоей болтливости.

– Прекрати, – отмахнулась Робин. – Уверена, что Эмьюз будет переживать за тебя! Вы же официально вместе!

– Дура набитая! – не стерпел Клаус. – Скажи еще, что мы помолвлены или того лучше – женаты!

– Злишься, потому что тебе больно? – упорствовала глупая девчонка. – А мы, между прочим, часто тебя вспоминаем.

Спорить с женской логикой бесполезно, тем более, через толстое стекло.

– Значит так, «мисс понимание», – собрав самообладание в кулак, произнес он. – Делай, что хочешь, и оставь меня в покое. Как только отсюда выпустят, я с тобой свяжусь. До свиданья.

– Не могу прощаться на такой неприятной ноте, – расстроилась Би. – Исправь положение.

– И как же? – Мальчишка поплотнее закутался в простыню.

– Скажи что-нибудь ласковое и доброе, – попросила подруга.

– Так сложилось, что я от природы грубый и злой, – отшутился тот.

– Говори! Не сломаешься, – настаивала она.

Под прицелом немигающих глаз думалось плохо. Да и все «доброе» сейчас прозвучало бы неискренне, ведь в голове еще не улеглись последние события. Единственно правильные слова отыскались сами собой.

– Спасибо, что пришла. – Мальчишка опустил голову. – Приятно, что хотя бы тебе не все равно.