Александр Ерунов - Победитель

Видимая легкость того, как братьям втроем удавалось справляться с сильно превосходящим численностью противником, подтолкнула Виктора к тому, чтобы немного поозорничать. Оказавшись в непосредственной близости от Харальда, он совершил головокружительный кувырок и прямо в полете срезал ему секирой половину бороды. Эта вопиющая мальчишеская наглость до такой степени разъярила главного загонщика, что он, отскочив в сторону от общей схватки и расставив руки в стороны, начал призывать свою свору гончих псов.

Из ладоней Харальда повалил густой черный дым. Все происходило точно так же, как у Эрланда во дворе на Васильевском острове, но только дыма было больше, так как главный загонщик вызывал не пару псов, а целую свору. Когда дым уплотнился и приобрел материальность, гончих оказалось полтора десятка. Это была грозная сила, способная внести коренной перелом в ход боя. Стая отвратительных тварей, рыча и сверкая светящимися глазами, готова была броситься на врагов и ждала только сигнала своего хозяина. Дварфы быстро расступились, так как свирепые гончие в азарте могли порвать и чужих, и своих.

Виктор, Хайме и Эрланд, держа оружие на изготовку, стояли втроем, а вокруг них образовалось свободное пространство.

– Прикройте меня, – тихо произнес Эрланд. – Я сейчас позову своих собачек. Они, конечно, не смогут одолеть свору Харальда, но на какое-то время их задержат.

Пока Хайме и Виктор отбивались от бросившихся на них псов, Эрланд творил заклинание. Его свора оказалась не такой многочисленной, да и сами гончие были помельче, но любая помощь сейчас могла сослужить добрую службу.

– Назад, ко мне! – завершив колдовство, крикнул он.

Хайме и Виктор синхронно совершили обратный кувырок, оказавшись рядом с Эрландом, а разъяренные псы бросились друг на друга. Их безобразные тела сплелись в большой рычащий и визжащий клубок. Противники по обе стороны молча наблюдали за происходящей схваткой. Время от времени из клубка вываливался то один, то другой пес и оставался лежать бездыханным на белом песке. Свора Эрланда хоть и уступала в силе и численности, но билась с гончими Харальда отчаянно и самоотверженно. И хотя исход этого противостояния был предрешен заранее, но прежде чем все псы полегли в неравной битве, они смогли прихватить с собой и пятерых гончих Харальда. С учетом тех, которых уже удалось зарубить Виктору и Хайме, у главного загонщика осталось еще шесть псов во главе с вожаком.

Немного отдышавшись после схватки, остатки своры Харальда с новой яростью бросились на трех противников. И тут Эрланд, выскочив вперед, поймал в скрещенные мечи шею вожака и, совершив неуловимое движение, словно ножницами срезал ему голову. Голова покатилась по песку, а летевшее по инерции тело сбило дварфа с ног. Эрланд быстро вскочил на ноги. Он почти успел уклониться в сторону от второго пса, но тот все-таки успел вцепиться ему в предплечье. В следующий миг Хайме ударом меча снес гончей голову, но было уже поздно – яд проник в тело.

С остальными псами Виктор и Хайме расправились в считаные секунды, но тут их снова атаковали двадцать оставшихся дварфов. Братья бились так яростно, что вскоре сократили число своих противников до десяти. В заключение Виктор провел эффектную магическую атаку, сочетавшую в себе огненное заклятие и ударную волну. Результат применения этой магии оказался сногсшибательным в буквальном смысле слова. Дварфы разлетелись в разные стороны словно от взрыва осколочной гранаты. Кто-то из них еще пытался встать на ноги, но большинство в сознание пока не пришло. Понимая, что исход схватки предрешен, Харальд бросил меч на землю и, тряся дымящимися клочьями бороды, крикнул:

– Все, хватит! Мы сдаемся! Объявляю Большую охоту законченной!

Вслед за главным загонщиком оружие побросали и остальные охотники. По принятым у дварфов правилам, признав свое поражение, Большая охота прекращала все попытки уничтожить жертву и убиралась восвояси. Не могла быть организована и другая охота, имеющая ту же цель, что и проигравшая, так что Виктор теперь избавлялся от преследования дварфов надолго.

Пока Хайме принимал капитуляцию Харальда, Виктор подбежал к лежащему на земле Эрланду. Тот был еще жив, но выглядел очень плохо. Лицо его потемнело, тело время от времени сводили ужасные судороги. Пока они заканчивали бой, яд успел проникнуть достаточно глубоко, так что нужно было торопиться. Осторожно сняв с Эрланда пальто и рубашку, Виктор осмотрел рану.

Внешне рана не казалась слишком большой, но ее состояние было даже хуже, чем он мог предположить. В ней застрял один из сломанных клыков гончей, а значит, яд поступал в тело все это время. Не мешкая ни секунды, Виктор приступил к лечению. Первым делом он, обернув ладонь носовым платком, аккуратно вынул клык. Зуб все еще был напитан ядом, и дотронуться до него без защиты можно было лишь через несколько часов.

Убрав источник отравления, Виктор приступил собственно к лечению. Он старался как мог, но капли яда, которые ему удавалось вывести, были слишком маленькие, и еще очень много его оставалось внутри. Подошел Хайме. За ним уныло плелся главный загонщик Харальд.

– Уберешь здесь все, а потом чтобы духу вашего в Петербурге не было, – давал ему указания Хайме. – Я, конечно, мог бы посыпать все вокруг своим песочком, но ты говоришь, что его тут и так навалом, так что справитесь сами.

– Прости за необдуманные слова, Хайме, но я не думал, что ты в такой отличной форме, – вздохнул Харальд. – Я все сделаю.

– Приступай, – кивнул Хайме. – Виктор, что с Эрландом?

– Очень плохо, – ответил тот. – Я делаю, что могу, но яд проник слишком глубоко. Боюсь, что мы потеряем его.

– Жаль, – тяжело вздохнул Хайме. – Он оказался отличным парнем, и я теперь с гордостью могу назвать его своим братом. Что мы можем сделать для него?

– Почти ничего, – покачав головой, сказал Виктор. – Помочь Эрланду выкарабкаться могла бы только Настя, но для этого надо хотя бы успеть довезти его до города живым.

– Тогда чего же мы медлим?! Давай погрузим его на трайк Харальда, довезем до нашей машины и на ней быстрее в город!

Так они и поступили. Подъехав к тетушкиному «бентли», братья осторожно уложили Эрланда на заднее сиденье, Хайме сел за руль, а Виктор расположился рядом с раненым. Хайме вжал педаль газа в пол, и машина рванула вперед. Он выжимал из нее все возможное на такой дороге. Пока машина мчалась по направлению к Петербургу, Виктор старательно поддерживал угасающую жизнь Эрланда. Иногда ему казалось, что он вот-вот упустит тончайшую нить, связывающую душу с телом, но неимоверным усилием воли ему вновь и вновь удавалось вернуть сводного брата к жизни. Уже на подъезде к Васильевскому острову Виктор позвонил Насте.