Александр Ерунов - Победитель

– А тебя самого он тоже переделал? – улыбнувшись, спросил Эрланд.

– В чем-то – да. Пока он был совсем маленьким, я не очень обращал на него внимание. Ну, бегает себе мальчонка и пусть дальше бегает. Но потом Вёлунд попросил меня обучить его воинскому искусству. К любому заданию я всегда отношусь с большой ответственностью, с теми же намерениями подошел и к этому. Посмотрев на Виктора внимательнее, я сразу же решил, что мальчишка слишком расхлябанный, что ему нужна дисциплина, строгость и еще раз строгость. Поставив перед собой цель сделать из Виктора сурового воина-альва, я начал старательно вытравливать из него все земное, поскольку мне казалось, что именно оно сильно мешало ему приблизиться к тому идеалу, к которому я стремился. Как он вытерпел мою несусветную дурость, я не знаю, только однажды я, на счастье, обратил внимание, что мальчишка намного лучше понимает урок, если на него не орешь истошным голосом, а спокойно и доходчиво объясняешь. С этого момента мы стали продвигаться вперед такими невероятными темпами, что я даже сам диву давался, а его восторженный благодарный взгляд был лучшей для меня наградой. Да, я люблю моего брата, хотя и не привык проявлять свои чувства. Он необыкновенный. В нем каким-то причудливым образом сочетаются рассудительность взрослого и бесшабашность мальчишки, зрелость настоящего воина и внешняя беззащитность, сила мага и готовность использовать эту силу не в своих корыстных интересах, а на благо других.

В это время на галерее открылась дверь, и из нее, протирая глаза, сладко зевая и потягиваясь, вышел Виктор. Волосы у него спросонья торчали в разные стороны, правую щеку он отлежал. Он был босиком и в одних трусах. О том, что еще совсем недавно этот всклокоченный заспанный мальчишка сражался в смертельной схватке и вышел из нее победителем, говорили лишь многочисленные следы ранений, хорошо подлеченные магией, но все еще заметные на его обнаженном торсе.

– А вот и наш ребенок проснулся, – весело рассмеялся Хайме. – Ты только посмотри на это заспанное чудище! Ну разве я был не прав?!

– Эрланд, ты очнулся?! – увидев сидящего на диване сводного брата, радостно воскликнул Виктор.

Перепрыгивая через ступени, он сбежал вниз и, распахнув объятия, бросился к нему.

– Как же я рад снова видеть тебя здоровым! – крепко обнимая Эрланда, тихо сказал Виктор. – Мы так волновались за тебя, брат!

Его лицо сияло от счастья, а вот глаза неустрашимого воина и победителя Большой охоты самым предательским образом увлажнились от слез. Но это были слезы радости. Эрланд и сам готов был расплакаться от такого трогательного проявления родственных чувств, но он, к сожалению, еще в детстве разучился это делать. Чувство обретения настоящей семьи, семьи, где тебя любят и ценят, было для него таким новым и необычным, что никак не укладывалось в его жизненный опыт.

Настя вызвалась приготовить обед, а братья расселись в креслах вокруг журнального столика и решили обсудить сложившуюся ситуацию. Большая охота была остановлена, и каждый из них теперь должен был подумать над тем, что делать дальше. Хайме, носивший титул Опоры Престола, был обязан вернуться в Альвхейм, но собирался еще на день-другой задержаться здесь, чтобы выяснить, к каким последствиям приведет их победа над загонщиками Харальда. Виктор же мог спокойно продолжать обучать Настю, не опасаясь больше происков врагов.

Самым сложным оказалось положение Эрланда. Открыто выступив против Нидуда, он поставил себя вне закона, и, хотя правила охоты в какой-то мере распространялись и на него, но конунг вполне мог пойти против традиций. Переход на сторону врага не мог считаться заурядным событием, и Нидуд в любом случае должен был как-то на него отреагировать.

– Ты можешь перебраться в Альвхейм, – предложил Хайме. – Я понимаю, что ты не хочешь встречаться с королем Вёлундом. Ну, тогда поживи в моем загородном доме. Там у тебя будут все условия для того, чтобы отдохнуть душой и привести свои мысли в порядок.

– А что дальше? – возразил Эрланд. – Я не могу всю жизнь прятаться, как загнанная крыса. У меня есть цель: свести счеты с Нидудом, и, пока я этой цели не достигну, ни о каком душевном покое не может быть и речи. Кроме того, я хотел бы остаться с Виктором. На то у меня есть свои основания. Я не планировал встревать во внутренние дела Альвхейма, но сейчас просто обязан это сделать. Рискну оказаться заподозренным в попытке внести раскол в семью Вёлунда, но жизнь человека, вытащившего меня с того света, важнее того, что обо мне могут подумать. Дело в том, что Виктору сейчас грозит опасность не только со стороны Нидуда.

– Ты о чем? – встревоженно спросил Хайме.

– Я говорю о нашем брате Эгиле, – после недолгой паузы ответил Эрланд. – Ты в курсе, что мы с ним поддерживаем связь? Сейчас я должен прямо сказать: Эгиль заранее спланировал нашу встречу с Виктором, преследуя собственные интересы. Мы встретились с ним накануне, и он попросил меня о помощи. Эгиль страстно желает занять отцовский престол, а поэтому очень заинтересован в том, чтобы расчистить себе к нему дорогу. Почему-то главным препятствием на пути к поставленной цели он видит тебя, Виктор, и мечтает устранить как конкурента любыми способами. Меня он попросил как можно подробнее рассказать тебе о смерти твоей матери, при этом не скрывая ни роли Нидуда, ни роли Вёлунда в старой неприглядной истории.

– Зачем ему это понадобилось? – тихо спросил Виктор.

– Эгиль не хочет устранять тебя своими собственными руками, – пояснил Эрланд. – Для того чтобы без проблем занять отцовский престол, ему необходимо самому остаться чистым. Зная о том, как ты воспримешь полученную информацию, он собирался натравить тебя для начала на Нидуда. Несмотря ни на что, конунг остается великим воином. Победить его невероятно сложно, и Эгиль рассчитывал, что ты обязательно проиграешь эту схватку. Но до конца в победе Нидуда он все-таки уверен не был, поэтому держал в уме и вторую часть плана – поссорить тебя с отцом. Это было несложно, поскольку почти все, что я тебе рассказал, – чистая правда.

– Почти? – переспросил Виктор. – А в чем неправда?

– Извини, что напрасно обнадежил тебя, но твоя мать, к сожалению, мертва, – вздохнул Эрланд. – Эгиль просил меня вселить в тебя эту надежду, чтобы подстегнуть к более решительным действиям. У меня не было причин отказать брату, и я в точности выполнил его просьбу.

– Что он собирался делать в том случае, если я убью Нидуда?

– Мне и самому это не слишком понятно. После такого подвига твои права на отцовский престол становились бы несомненными.

– Я никогда не собирался, да и теперь не собираюсь идти против короля Вёлунда и тем более свергать его с престола, – печально усмехнулся Виктор. – Эгиль мерит всех по себе, и в этом его главная ошибка.