Александр Ерунов - Победитель

– Эгиль никогда не говорит всей правды, вот в чем вся беда, – поразмыслив немного, сказал Эрланд. – Не думаю, что он был до конца откровенен даже со мной. Каковы его истинные планы, знает только он сам. Прости, Виктор. Возможно, я разочаровал тебя, но мне жизненно необходимо было убрать все недомолвки, существовавшие между нами. В те дни, когда состоялся наш разговор с Эгилем, я был очень далек от того, чтобы считать тебя своим другом и братом. Да и внутренние дела Альвхейма меня не интересовали совсем. Я ненавидел Нидуда и хотел воспользоваться любой возможностью уничтожить этого кровопийцу.

– Я вовсе не осуждаю тебя и крайне благодарен за откровенность, – ответил Виктор. – Уже одним своим признанием ты частично разрушил коварные планы Эгиля. Теперь я знаю его истинные намерения, и они не станут для меня полной неожиданностью.

– Это так, но именно потому, что разрушены они не полностью, я хочу остаться с тобой. Кроме того, не исключено, что конунг все же осмелится принять твой вызов. На этом наверняка будет настаивать нидавеллирский двор. Два таких серьезных поражения подряд для них сродни проявлению слабости, и Нидуд не может не понимать этого. Я хорошо знаком с его манерой ведения боя и могу показать тебе многие из его коронных приемов. В поединке с ним тебе это очень пригодится.

– Эрланд, я же не гоню тебя, – улыбнулся Виктор. – Конечно, ты останешься со мной на любой срок, который сочтешь нужным! Какие могут быть вопросы?!

– Да, скверная история получается, – задумчиво произнес Хайме, до этого молча слушавший братьев. – Теперь я даже не знаю, каким образом мне лучше поступить: остаться здесь или отправиться в Альвхейм и проследить за тем, чтобы наш братец не натворил там лихих дел. У него, кстати сказать, имеется немало сторонников среди альвийской знати.

– Ты Опора Престола и должен находиться рядом с королем, – сказал Виктор. – Кроме того, я же могу в любой момент позвать тебя, если возникнет крайняя необходимость.

– Договорились. Если что-то случится, ты обязательно дашь мне знать.

– Ты понимаешь, что натворил?! – брызжа слюной, орал на Харальда Нидуд. – Ты опозорил меня и весь Нидавеллир! За каким чертом тебе понадобилось играть в благородство и давать мальчишке шанс сразиться с Большой охотой лицом к лицу?! Тоже мне, рыцарь нашелся! Если уж разучился держать меч в руках, так прирезал бы сопляка из-за угла, в конце концов! А кого ты набрал?! Пятьдесят воинов и свора псов не смогли справиться с тремя противниками! Да это не бойцы, а гулящие девки какие-то!

Конунг наигранно расхохотался и, тыча пальцем в Харальда, выкрикнул:

– Ха-ха-ха! Пятьдесят шлюх и стая полудохлых дворняг! И это теперь называется Большая охота?! Стыдоба! Ты ответишь за этот позор, Харальд! Обязательно ответишь!

Гладко выбритый Харальд стоял, опустив глаза в пол, и молча выслушивал оскорбления конунга.

«Разорался, сатрап чертов, – угрюмо думал он. – Я его, видите ли, опозорил! Так и не позорился бы, кто мешал?! Прими вызов и докажи, что ты сильнейший! А то с мальчишкой он, понимаете ли, сражаться брезгует! Прежние заслуги не позволяют! Да один такой мальчишка стоит нескольких десятков воинов или даже самого Нидуда! Он легок, ловок, прыгуч, и у него отличная техника владения оружием! И старина Хайме в придачу! Этот ветеран не только не растерял своих лучших качеств, но и стал еще сильнее! А Эрланд? Вот уж никак не ожидал, что этот полукровка окажется таким сильным воином! Зря мы все-таки с ним так по-скотски поступили. Такой боец мог бы стать гордостью Нидавеллира!»

Харальд, несмотря на отсутствие образования, был далеко не глуп. Он отличался этакой мужицкой смекалкой, которая не раз выручала его в сложный момент. Вот и сейчас под аккомпанемент злобной ругани Нидуда он размышлял над тем, как ему выбраться сухим из этой скверной ситуации. О том, что конунг стал обузой для Нидавеллира, по углам шептались почти все, но Харальд расчетливо помалкивал, поскольку находился в фаворе у своего отца. Сейчас же из-за бесславной Большой охоты он сам впал в немилость, и его сметливый ум сразу же начал обмозговывать возможные варианты восстановления утраченных позиций.

То, что отец его не простит, было ясно. Этот невероятно злопамятный самодовольный индюк никогда не отличался великодушием, а попасть к нему в немилость означало стать объектом постоянных насмешек и издевательств. В выражениях он не стеснялся и подключал к травле провинившегося родственника весь свой двор. Отходчивость тоже не была в числе достоинств конунга. Если уж кто попал к нему в опалу, то окончательно и бесповоротно. А значит, для того, чтобы избежать этой унизительной участи, следовало поменять правителя.

Беда заключалась в том, что реальных претендентов в конунги пока не было. Никто, в том числе и сам Харальд, не решался бросить Нидуду вызов. Его не любили, но боялись до умопомрачения, ведь он являлся не только непревзойденным воином, но еще и сильнейшим темным магом. Любая попытка сразиться с ним заранее обрекалась на провал. Одолеть его можно было только сообща, но как раз этого и не получалось. Родственники совершенно не доверяли друг другу. Если бы кто и взял на себя смелость возглавить мятеж, то рисковал тут же оказаться преданным другими. И вот теперь появился человек, который не побоялся открыто выступить против конунга, и этот человек – из семьи. Это обстоятельство в корне меняло всю расстановку сил.

Убрать Нидуда с престола чужими руками в глубине души мечтал каждый из его наследников – безудержное всевластие и ставшее притчей во языцех самодурство у всех уже давно сидели в печенках. Занять же Костяной трон лично мечтали немногие, слишком уж хлопотное и опасное это дело. А те, кто такие намерения действительно имел, были убиты в поединке с принцем Виктором. Компромиссная фигура на престоле Нидавеллира, наверное, устроила бы всех, и Эрланд вполне подходил для этой роли. Даже то, что он с детства был изгоем в семье, Харальда нисколько не смущало. Мнение двора переменчиво, как весенняя погода, и то, что еще вчера казалось немыслимым, сегодня вполне могло стать реальностью.

«А ведь Эрланд – сын старшей дочери конунга, и его права на престол не кажутся такими уж сомнительными, – размышлял он под аккомпанемент площадной брани Нидуда. – Надо поговорить об этом с братьями. Все равно хуже, чем сейчас, уже не будет».

Вдоволь наоравшись и отведя душу на Харальде, Нидуд велел ему убираться с глаз долой и напоследок запустил своему бывшему любимцу куском курицы в лысый затылок. Но даже этот точный бросок не улучшил его настроения. Он сидел на Костяном троне, яростно сверкая глазами, а на его скулах играли желваки.