Сергей Пономаренко - Седьмая свеча

За Бессарабской площадью, когда выехала на бульвар Леси Украинки, стало немного веселее, машин здесь было меньше, появилось ощущение, что и в самом деле едешь, а не плетешься в бесконечном потоке, то и дело дергаясь. Утром прошел мокрый снег, превратившийся в грязную жижу. Она облепила днища автомобилей и вылетала из-под колес, норовя залететь в приоткрытое окно.

Дорога все время шла на подъем. Ольга, заметив мигающий зеленый сигнал светофора метрах в ста впереди, на перекрестке с улицей Щорса, утопила педаль газа, пытаясь проскочить до того, как загорится красный свет. В то время, когда она уже выезжала на перекресток, ей перегородил дорогу микроавтобус, вывернувший слева, он, видно, тоже очень спешил проскочить на упреждающий сигнал светофора. Ольга резко нажала на тормоз и вывернула руль вправо, объезжая микроавтобус спереди. На мокром асфальте ее занесло, развернуло и бросило на осветительный бетонный столб, стоящий на углу тротуара. Страшный удар пришелся на водительскую дверцу. Тысячи звезд вспыхнули у нее перед глазами вместе с рассыпающимся лобовым стеклом. Боли она не почувствовала, только будто услышала, как кто-то вдалеке с ней разговаривает. «Я нахожусь здесь, а разговариваю где-то далеко», – удивилась она, и все померкло.

Галя облегченно вздохнула, выходя из переполненного трамвая. Ехали в нем в основном пенсионеры, и ей пришлось всю дорогу стоять. Ведь не повесишь на шею табличку «Я беременна, и у меня токсикоз!» и не станешь орать об этом на весь салон. А при ее худощавой фигурке и свободной одежде это совсем незаметно. А вот когда она поздним вечером раздевалась и рассматривала себя в небольшом зеркале, все более округляющийся животик бросался в глаза. У нее пока не было однозначного отношения к этой зарождающей жизни, она не чувствовала к ней любви, только привязанность. Как к чему-то, что в будущем должно пригодиться.

Больница скорой помощи располагалась на левом берегу Днепра и, чтобы до нее добраться, ей пришлось проехать почти половину города. По крайней мере, ей так показалось. Поездка была не из приятных, так как из-за токсикоза то и дело приходилось прерывать путешествие на общественном транспорте, чтобы найти укромное местечко. А еще ее одолевали нехорошие мысли по поводу их с Ольгой противостояния. Вступив в борьбу с ней, Галя не переоценивала свои силы, особенно когда дело дошло до прямой конфронтации. Пока ей удавалось наносить удары, оставаясь в тени, ловко маневрируя, подставляя под ответные удары других. Но это не могло долго продолжаться. Зная хитрость, коварство и злобность Ольги, она задавала себе вопрос: «А стоило ли все это затевать, пытаться побороть столь опасного противника?» Но выбор уже был сделан и пути отступления отрезаны. Впрочем, пока все складывалось удачно для Гали. Книга с заклинаниями черной магии, тяжелая артиллерия Ольги, теперь находилась у нее, да и в Ольшанке та наследила так, что ей не избежать близкого знакомства с правоохранительными органами. Однако нехорошее предчувствие не покидало Галю. Да, Ольга – серьезный противник, и поэтому, пытаясь предугадать ее ответный ход, она даже вынуждена была следить за Ольгой, порой в ущерб занятиям в институте.

Сейчас ее больше всего интересовало, оставит ли прокуратура Ольгу на свободе, под подпиской о невыезде, после того, что она натворила в Ольшанке? А еще, что Ольге сказали в больнице по поводу ее «заболевания», не выяснили ли его причину? Теперь, когда Ольга чуть было не застукала Галю ночью в своей квартире, слишком опасно было вновь пытаться проникнуть туда и надо было искать другие способы воздействия на нее. Но ничего путного не приходило в голову, а страх только нарастал.

Сегодня, проторчав с утра полтора часа возле ее дома, она сильно замерзла, и все это лишь для того, чтобы увидеть, как Ольга садится в свой «БМВ». Галя поехала на занятия в институт, но она так нервничала, что на перемене позвонила ей на работу. Для чего, сама не знала, разве что повинуясь чувству, называемому интуицией. К ее удивлению, встревоженный женский голос сообщил ей, что Ольги нет, так как она попала в автомобильную аварию и сейчас находится в больнице скорой помощи в тяжелом состоянии.

Это известие вначале обрадовало Галю, а затем заставило вдвойне встревожиться. «А что, если это лишь защитный ход Ольги, которая хочет взять тайм-аут после событий в Ольшанке и скрывается в больнице от прокуратуры, а еще готовит ответный удар?» – эта мысль теперь гнала Галю в больницу скорой помощи, чтобы самой во всем убедиться.

В больнице ей показалось, что она попала в громадный человеческий муравейник. Потоки людей сновали по бесконечным переходам, разделяясь и снова соединяясь, редея, расходясь по многочисленным помещениям и вновь пополняясь за счет прибывающих человеческих особей. Опасения, что будет сложно проникнуть в здание больницы, были напрасными, а белый халат, который Галя взяла с собой на всякий случай, остался невостребованным. Даже охранник, дежуривший в громадном вестибюле больницы, выглядел бутафорией. А вот получить информацию об Ольге оказалось непросто, но и это в конечном счете Гале удалось.

Ольга лежала в реанимации, и, если верить полученным сведениям, пребывала в критическом состоянии, между небом и землей. Почувствовав очередные позывы к рвоте, Галя скрылась в туалете, затем, обессиленная, в раздумье прислонилась к прохладной стенке коридора, покрашенной в холодный синий цвет.

«Можно считать, что поход сюда дал удовлетворительные результаты, – размышляла она, – но стоит пойти дальше и попробовать проникнуть в святая святых – реанимацию, где в беспомощном состоянии пребывает моя противница, чтобы понять, насколько все у той плохо». Галя решительно зашла в первую попавшуюся больничную палату. Здесь стояло восемь коек, и все были заняты тяжелобольными – спертый воздух, насыщенный человеческим отчаянием и болью. Здесь казалось, что время остановилось. У окна лежал в беспамятстве паренек лет шестнадцати, он, похоже, бредил. Рядом с ним сидела осунувшаяся полная женщина с воспаленными красными глазами. Она периодически смачивала ему губы влажной ватой.

– Извините за беспокойство, – обратилась к ней Галя, – можно я здесь оставлю верхнюю одежду, а то к подружке после операции не пускают. Я халатик надену, может, и прошмыгну к ней?

Женщина молча кивнула в знак согласия. Галя быстро переоделась и перекинула пальто через спинку кровати.

– Это ваш сын? – спросила она у женщины.

Та снова кивнула.

– А что с ним приключилось? – спросила Галя, просто чтобы спросить.

– Играл он. Играл с товарищами, вот и доигрался, – тихо ответила женщина и заплакала.