Алгебра Слова - Вошедшие в неизвестность

Сергей Ванин, сделав последний глоток, смерил черными, точно такими же, как у Ферта, глазами расстояние и, прицелившись, бросил. Стекло с веселым звоном разбилось о дно железной урны. Сергей искоса посмотрел на неразговорчивого собеседника, гордясь своим точным броском и ожидая одобрения.

Николай нервно сложил газету и, взяв чемодан, ушел в сторону перрона. Остановившись рядом с невысоким плотным мужчиной средних лет, он кивнул в знак приветствия, и как всегда, отрезал:

– Николай Ферт!

– Петр! – улыбнулся круглолицый мужчина. Его обрадовало новое знакомство. Протянул широкую ладонь, и, несмотря на сухое, формальное пожатие Николая, оживленно начал разговор:

– Отличная погода, не находите?

– Нет, – ответил Ферт, взглянув на небо, которое стянулось полотном густой тучи. Сзади вновь раздался звон разбившегося стекла.

– Сидит, пьет пиво… Что из него вырастет? – проворчал Николай. Петр Королев обернулся на Сергея.

– А, что, собственно, произошло? Выпил парень пива. Не за рулем и не на работе. Сейчас поезд придет, он ляжет отдохнуть. Пусть расслабляется!

– Это безобразие! Пить в общественном месте, кидать в мусор бутылки. Очень дурное воспитание. Был бы моим сыном, выпорол бы тут же.

– Согласен, что можно было бы и просто опустить в урну. Но, ведь, как точно кинул! Посмотри! Ничего, что на «ты»? Урна далеко стоит, и отклонена в другую сторону. Это надо умудриться попасть прямо в цель! Молодец!

– Отлично… – недовольно протянул Ферт. – Вы, взрослый мужчина, поощряете такие поступки. Вот откуда все беспорядки. Из таких вот, допустим, мелких нарушителей и окружающих, которые ничего дурного в этом не видят. А через час этот парень будет пить водку, и швырять бутылки в головы людей! А через пять лет туда полетят свинцовые пули! С такой же радостью: «Как я здорово попал…» Все начинается с малого! Все! Катастрофа рождается в молекуле!

Обычно звук постукивающих колес становится слышно издалека, он нарастает и заполняет пространство одновременно с появлением поезда. Но этот новенький серебристый состав каким-то непостижимым образом сразу оказался на рельсах возле перрона, когда старый громкоговоритель что-то прохрипел в ржавые динамики.

Туча, заполнившая собою небо, с грохотом перевернулась, предвещая молодой весенний ливень. Сергей Ванин, подхватив рюкзак, поднялся на перрон и, быстро обогнав Николая, протянул билет проводнице. Следом за ним в вагон прошел Николай Ферт.

Королев, стоявший рядом, сначала рассеянно проверял карманы в поисках билета, а когда все-таки обнаружил его в сумке, вдруг отошел. Петр посмотрел наверх.

…Черная туча стремительно надвигалась, как будто занавесом пытаясь закрыть то, что когда-то уже свершилось. Словно стирая из памяти прошедшие события для того, чтобы освободить место для новых впечатлений.

Начавшийся дождь смывал все то, чему суждено было остаться в прошлом, и Петр нисколько не возражал против этого, невзирая на то, что в прошлом у него не было ничего плохого. Впрочем, у Королева вообще никогда не было ничего плохого. Всего лишь потому, что мироощущение Петра не воспринимало негативную кинопленку жизни.

Он выучился на ветеринара, несколько лет отработал в лечебнице, а в годы перестройки ушел в торговлю и занялся продажей игрушек. Семьей обзавелся рано, любил дочерей без памяти. Но жена и выросшие девочки относились к нему без уважения. Они считали его слишком веселым и простоватым. Королева ничуть не расстраивало такое отношение, он спокойно принял его как должное. Петру нравилось учиться, работать и…собственно, жить. Он всегда был в хорошем расположении духа, умел получать удовольствие от любого процесса. Никогда ни на что не обижался. И единственным огорчением было для него, если кто-то рядом грустил, а Петр не мог помочь…

– Молодой человек, поезд уже отходит, – обратилась проводница к Королеву. Она собиралась добавить что-то еще, но, посмотрев на лицо Петра, осеклась и промолчала. На лице Королева растекалось блаженство. Он стоял и радовался начинающемуся дождю, стоящему поезду, темной туче…

– Мне нравится дождь, – пояснил Королев, протягивая проводнице свой билет, – он смывает грязь с лица…

– Что? – удивилась проводница.

– Извините, – ответил Петр, – это слова из песни: «Мне нравится дождь. Он смывает грязь с лица. И чистые лица сияют, умытые влагой небесной…»

– Что-то я не слышала такой песни, – сказала проводница.

– Ее мало кто слышал, – согласился Королев, проходя в вагон.

– Кто же эту песню написал?

– Музыкант написал, видимо, – обернувшись, улыбнулся Королев.

– Ясно, что не повар, – засмеялась проводница…

Выходя из здания двухэтажного кирпичного вокзала маленькой станции, Музыкант увидел ожидающий пассажиров состав. Катя, не торопясь, пила воду из небольшой бутылки и каждый раз делала последний глоток, потом, собираясь завинтить крышку, решала, что жажда не утолена еще на один глоток.

– Кать, пойдем скорее. Поезд уже стоит. И дождь начался.

– У меня босоножка расстегнулась, – Катя невозмутимо передала ему недопитую бутылочку и присела подтянуть застежку на ремешке, расположившись между двух широких клумб, загородив собой узкую дорожку, ведущую к перрону.

Мимо них попытался пройти сутулый мужчина. Темные его волосы чуть тронула седина. Походка была неуверенной. Взгляд – виноватым. Катя резко выпрямилась прямо перед ним. Мужчина несколько отпрянул.

– Извините, – пробормотал он, натолкнувшись на ясный Катин взгляд голубых глаз, в которых на миг насмешливо проглянула наглость зверя, который всегда чувствует чужой страх.

– Бежим! Дождь! – Катя потащила за собой Музыканта к поезду, мысленно поблагодарив расстегнутую босоножку, сутулого мужчину и начавшийся дождь за то, что Музыкант не заметил надпись. На серебристом корпусе удивительно длинного состава на первых четырех вагонах, почти во всю их ширину виднелись крупные слоги: «НЕ ИЗ ВЕСТ НОСТЬ».

…Поезд дал прощальный гудок и, медленно набирая ход, отправился в путь.

Ферт развернул газету, но не мог сосредоточиться. Мысли его уходили куда-то в сторону. Причем, совсем в нехорошую сторону. На уровне интуиции Николай улавливал исходящую опасность или угрозу. Долгие годы службы дали хороший навык чувствовать людей, хотя и развили излишнюю подозрительность ко всему окружающему.

Он повернул голову к окну, время от времени бросая то отсутствующий взгляд на развернутую газету, то изучающий – на остальных пассажиров в плацкартном вагоне. Николай заметил Ванина, но, когда тот весело кивнул ему, Ферт не ответил.

Ему не понравилась простота Сергея, с которой он дал недостающие деньги Кате и пил пиво на станции, безобразно разбив бутылки. Если первый поступок еще хоть как-то оправдывал Сергея в глазах Николая, то второй очень не понравился Ферту. Само распитие алкоголя с первым встречным в неподобающих условиях претило Николаю.