Лилия Лукина - Новая Марджори

– Главное, чтобы было побольше, – честно ответила Елена, а потом тихонько добавила: – И еще маленькую бутылочку самого лучшего виски, какое там найдется, а лед, я думаю, и у вас в холодильнике есть – я очень устала за сегодняшний день!

Смит понятливо кивнул, а Елена, поднимаясь по лестнице, думала: «Надо же! Том Смит! Пол Гоббс! Просто связь времен в действии! Какие же еще призраки Тетушкиного прошлого ждут меня в этом городе?».

«Люкс» на «люкс» не тянул – это был самый обыкновенный двухкомнатный номер, который на время набегов школьников заставлялся, наверное, множеством кроватей, по которым эти сорванцы скакали так, как скачут дети во всем мире, что в России, что в Англии. Елена собралась, было, позвонить дяде Грише и сказать, что она уже в Блэкхилле, но, посмотрев на часы, поняла, что в Желтогорске глубокая ночь, и решила отложить звонок до утра. Она пошла в ванную, чтобы принять душ, и на всякий случай забрала с собой сумку, потому что, не зная охранного заклинания от воров, не хотела рисковать своим самым драгоценным грузом – прахом Тетушки. Переодевшись в халат, она вернулась в комнату и увидела, что необыкновенно милая, какая-то «домашняя» девушка с грустными, потухшими глазами накрывает ей ужин.

– Вы Мэри? – спросила Елена.

– Да, мисс, – кивнула та. – Папа уже сказал мне, что вы хотите посмотреть город.

– Да, Мэри, послезавтра, потому что на завтра у меня другие планы. Вас это устроит? – приветливо улыбнулась ей Елена, но Мэри не сделала даже попытки улыбнуться в ответ и сказала:

– Конечно, мисс – ведь это моя работа. Приятного аппетита, мисс. Виски вот, – она показала глазами на стол, – а лед я положила в ваш холодильник. Спокойной ночи, мисс!

«Что же такое могло у нее случиться?» – мельком подумала Елена, но решила, что у нее еще будет время во всем этом разобраться. Она сделала себе несколько бутербродов на завтра – ведь она собиралась выйти из гостиницы рано утром, а затем набросилась на еду и смела ее в считанные минуты, даже не разобрав вкуса. Потом она выключила верхний свет, оставив гореть только лампу на тумбочке, и устроилась с виски (почему-то вдруг американским) и сигаретой около окна, выходившего на лес, едва различимый на фоне ночного неба.

«Завтра я пойду в этот лес, – думала она, – и, во что бы то ни стало, найду пещеру Маргит и Лаки. Я оставлю прах Тетушки в этом священном для нее месте и, как знать, может быть, произойдет чудо и этот лес – а что такое для него четыре века? – примет меня, признает во мне ту самую Марджи, которая еще девочкой бегала по его тропинкам, дышала его воздухом, которая любила и знала его, как свой родной дом, а он, в свою очередь, тоже любил ее и укрывал в минуты опасности. И, если это случится, то я обязательно стану такой же, какой была Тетушка, какой она хотела меня видеть и какой я страстно мечтаю стать».

Вопреки утверждению, что на новом месте всегда плохо спится, Елена, отключив на всякий случай телефон, быстро уснула и ей приснилась Тетушка. Она улыбалась ей, смотрела на нее добрым, «домашним» взглядом и говорила: «Ты умница, дитя мое! Ты все правильно поняла и сделала! Я очень рада, что не ошиблась в тебе! И не волнуйся ни о чем, потому что теперь у тебя абсолютно все получится!». А Елена улыбалась ей во сне и, беззвучно шевеля губами, шептала: «Тетушка! Как же я вас люблю!».

Проснулась Елена рано, бодрая и выспавшаяся. Не запоминавшая обычно свои сны, в этот раз она точно помнила и то, что ей снилась Тетушка, и ее слова. Быстро собравшись, она, чтобы не привлекать к себе внимания, положила в один внутренний карман куртки бутерброды, в другой – полиэтиленовый пакет с прахом Тетушки, а в наружный карман электрический фонарик. Думая, что все еще спят, она, заперев дверь своего номера, начала тихонько спускаться по лестнице, но тут увидела, что Смит уже сидит за своей конторкой и что-то пишет. Услышав ее шаги, он поднял голову, и, увидев ее одетой для выхода, удивленно спросил:

– Вы хотите уйти без завтрака, мисс? А мы его для вас готовим!

– Извините, мистер Смит, но мне так не терпится пойти в лес, что завтракать я не буду. А вот вернусь я, наверняка, ужасно голодная и вот тогда съем сразу и завтрак, и обед, и ужин.

В лес Елена почти бежала и, когда достигла первых деревьев на опушке, не выдержав, крикнула так, как крикнула бы Тетушка:

– Здравствуй, мой лес! Я вернулась! Ты помнишь меня?

Но лес только слегка покачивал ветвями своих деревьев, роняя с них желтые осенние листья, которыми уже была, как ковром, покрыта вся земля, и словно задумчиво ее рассматривал, решая, признавать или нет. Погладив кору ближайшего клена, она, глубоко вдыхая чистый прохладный воздух, напоенный ароматами осени и влагой моросящего мелкого дождя, повинуясь мышечной памяти, пошла туда, куда ноги понесли ее сами, и скоро очутилась на вытоптанной площадке, где с огромным удивлением обнаружила совершенно новую хижину, дверь которой была заперта на замок, а табличка на ней гласила, что в 1603–1604 годах там жила неизвестно откуда взявшаяся в этих местах женщина, которую звали Странная Мэри.

– Вот это да! – воскликнула Елена. – Видимо, сюда на экскурсию и водит школьников Мэри! Но вот только что они могли там запереть, если внутри этой хижины никто никогда не бывал кроме Странной Мэри, Маргит и Лаки. Хотя… После того, как они отсюда ушли, здесь, наверняка, в поисках их побывали посторонние. Интересно, а Странная Мэри тогда сняла заклятие с хижины или нет? Наверное, сняла – она ведь была очень предусмотрительна! Ну, ничего! Когда Мэри приведет меня сюда на экскурсию, она обязательно откроет дверь, и я посмотрю, что внутри.

Размышляя так и снова подчинившись мышечной памяти, Елена двинулась дальше, и, медленно бредя по лесу, оказалась около бурно разросшихся кустов, за которыми был покрытый пожухлой травой склон горы. «Я пришла!» – поняла она и застыла в нерешительности, собираясь с духом перед тем, как осторожно, чтобы не оставить на кустах никаких следов, пробраться через них и найти вход в пещеру.

«Только бы его не завалило совсем! – думала она. – А то, чтобы откопать его, придется возвращаться сюда с лопаткой, которую надо еще предварительно купить или попросить у Смита, и я обязательно привлеку к себе внимание, а мне бы этого очень не хотелось».

Она медленно пошла вперед, аккуратно раздвигая ветки кустов, и быстро нашла небольшой лаз, который, к счастью, оказался открыт – его только немного засыпало обвалившимися сверху камнями, которые Елена отгребла в сторону рукой. Ей оставалось сделать совсем немного: включить фонарик и влезть внутрь, но она медлила. Она просто очень-очень боялась, сама не понимая чего именно, и ужасно стыдилась своего страха. Наконец, она решилась, включила фонарик, встала на четвереньки и поползла.