Тош Трюфельд - Тентаклиада. Книга щупалец

Шлюп мягко резал простынь моря, вспучивая по бокам два прозрачных горба, в которых колыхались медузы и плавленое солнце. Марко уцепился за ванту и, балансируя одною ногой на фальшборте, а другою по-мальчишески болтая, свесился над волнами, и ветер щедрыми пригоршнями швырял ему в лицо мелкие шипучие брызги. Марко жадно глотал их и улыбался: никогда он не чувствовал себя так легко, как сейчас. Сердце его взмыло ввысь и парило там, упоённо крича вместе с глупыми чайками. Сегодня он совершит то, что грезилось. Главный поступок в жизни. Подвиг во имя любви…

Марко помнил тот день, как будто вчера.

Солнце пронизывало летний воздух, лёгкий ветерок приносил из порта запах соли и водорослей. Рыбацкий квартал спускался к морю амфитеатром белых, утопающих в садах, домиков. Жилища громоздились друг на друга, словно весёлые дети, которые сбегают гурьбой к воде искупаться и наскакивают на спины впереди бегущих. Террасы домов повыше выходили прямо на крыши тех, что стояли ближе к берегу. На одной из таких террасок тощие кошки с некрасивыми и чувственными мордами валялись в тени дикого граната. Худоба кошек проистекала явно не от голода, ведь дармовой рыбки им всегда хватало с избытком; худоба была спасением от жары. Они лежали, распластавшись как коврики, впитывая прохладу и стараясь не производить лишних движений. Но кошачьей идиллии не суждено было продлиться долго. Эрик, сын рыбака Петара, спрыгнул со ступеней, хохоча и размахивая палкой над головой. Он весь раскраснелся, шевелюра взлохматилась. С яростным мявом кошки брызнули в стороны, а рядом приземлился ещё один шалопай: Марко, наследный принц Локрума, будущий правитель этой земли.

– Моли о пощаде, недостойный плебей! – воскликнул он, устремив палку в сторону Эрика на манер шпаги, и постарался состроить самую напыщенную рожицу, на какую только был способен. – Тебе и твоим рыболовам никогда не получить власть!

– Ха! – ответил тот и дерзко стукнул по оружию Марко своей деревяшкой. Эрику этой весной исполнилось десять, и он был на год старше своего принца. – Убеждай себя сколько хочешь, но твоему жестокому правлению конец, кровопийца! Я покончу с тобой здесь и сейчас!

Противники издали боевой вопль и бросились друг на друга, выписывая палками гудящие восьмёрки.

– Ох, не к добру это, – качала головой тётка Бажена, волоча мимо корзину с абрикосами. – Петар, куриные твои мозги! За такие вот разговоры можно и башки лишиться! И не только тебе, Петар, но и сыну твоему, балбесу! А ты сидишь тут и в ус не дуешь! Петар, ты отец или кто?!

Рыбак Петар развалился в плетёном кресле и попыхивал трубочкой, по лицу его бродило умиротворение. На Локруме начиналась Карнавальная неделя, поэтому в море он сегодня не выходил и с рассвета предавался драгоценной праздности. Петар знал, что Бажена боится всего на свете, ей только подкинь невинную мысль, как она тут же углядит в ней крамолу или иную жизнеопасную страсть. Но при этом она была женщиной пышной и обходительной, поэтому Петар – не просто первый рыбак королевства, но ещё и одинокий отец – был готов прощать её мнительность. К вечеру Бажена украсит его – Петара – рыбацкую шхуну цветами и лентами, и он выйдет в гавань, на большой парад лодок. Бажену можно было понять: мало кто сдержал бы недоумение, увидев, как малолетний принц околачивается в рыбацком квартале, без стражи, без свиты, да ещё позволяет местной детворе так с собой разговаривать!

– Не волнуйся, Баженка, – усмехнулся Петар и шлёпнул её сзади по юбкам, так что абрикосы в решете испуганно вздрогнули. – Король Милан хороший человек, а пацаны наши, мой и короля, глянь, как ладят! Смекаешь? Если они позволяют себе подтрунивать над происхождением друг друга – вот так вот, запросто, без обид, – значит, свободны от предрассудков! Они смеются над этим! Светлые головы. Люди грядущего. И как славно, что один из них – будущий король, а другой – просто рыбак: значит, страна наша с тобой, Баженка, не обречена. Локрум ещё повоюет!

– Ах, Петар, я этих твоих растеканий не понимаю, – женщина закатила глаза. – Вроде нормальный мужик ты, Петар, и улов у тебя всегда самый большой, и приласкать можешь, но вот как начнёшь словесить о судьбах родины, так сразу хоть убегай!

– Ну и у кого тут куриные мозги, а, Баженка? – Петар сердито выдернул трубку изо рта. – Иди в дом, давай!

Бажена фыркнула, оправила юбки и двинулась прочь.

– «Хоть убегай», видали такую! – проворчал рыбак.

Деревянные шпаги с треском грызли друг друга. Эрик загнал Марко на балкон, куда склонялись громадные, белые цветы магнолии.

– Потомки запомнят день, когда тиран был сражён рукой простого трудового народа! – продекламировал Эрик и несколько раз рассёк воздух перед носом маленького принца. Марко приподнял бровь:

– Э-э… рукой простого трудового народа?

Сын рыбака пожал плечами: мол, что в голову пришло.

– Эрик, ну ты и баклан! – Марко отбросил палку и прыгнул вперёд по-тигриному.

Оба сбились в охапку, вылетели с балкона на крышу нижнего дома и покатились по оранжевой черепице, щекоча друг друга и яростно, до хрипоты смеясь.

– Простого трудового народа! А-ха-ха-ха-ха!

– Что не устраивает?

– Ну, ты отмочил, баклан!

– Ты сам баклан, Марко!

– Я твой принц!

– Вали-ка нахрен, ваше высочество!

Для принца драться на палках было занятием престранным, ведь с детства аристократы Локрума имели возможность фехтовать настоящими клинками. Маленький Марко тоже сперва пытался фигурять шпагой перед простыми мальчишками, но отец-король быстро отучил его от этой привычки. Когда он увидел, что сын опасно размахивает металлом перед носом у детворы, самолично выбежал из дворца и задал принцу добротную порку. «Ты же мог поранить кого-нибудь! – воскликнул король Милан, обхватив сына за плечи. – Мозг, Марко! Мозг должен быть на плечах!» Марко тогда взялся канючить: «Но пап, мне не интересно махать палками! Я же принц!» – «Включи воображение, – отвечал король. – Ты же поражаешь вымышленных чудовищ. Для этого тебе не нужен настоящий меч».

Марко и Эрик рухнули в сад, помяв несколько соседских розовых кустов, и разлеглись в траве, под неодобрительные взгляды кошек, продолжая содрогаться от хохота. Вокруг щебетали птицы, и пчёлы гудели в огненных цветках дикого граната. Пятна света, точно большие солнечные улитки, лениво ползали по белым стенам, воздух весь напитался звуками. Марко – хоть он и не задумывался о таких вещах в свои девять – переполняло ощущение безмятежной радости. Он чувствовал себя совершенно счастливым. И конечно же маленький принц не догадывался, что скрипнувшая в тот момент перед домом рыбака Петара калитка станет переломным моментом в его мироощущении…