Дед Маздай - Гривар

Теперь же, когда коленвал провернулся, стало видно маленькую металлическую пластинку, которую впрессовало в шкив. Пришлось подцеплять её, расшатывать и выдирать. И всё это когтями, так как такой полезной вещи, как пассатижи, у водил почему-то не оказалось. В ответ же на нарисованный на земле инструмент я получил только недоумённые взгляды. Ну и мирок… А займусь-ка я прогрессорством. Вот возьму и нарисую им схему двигателя. Для начала их собственного.

Стоило только изобразить цилиндры, поршни и коленвал так, как, мне казалось, они располагались в двигателе этого грузовика, как водила оживился, подобрал с земли палочку и исправил в моей схеме парочку деталей. Ну да я этот движок не разбирал, так что ему виднее.

— Вот это, — ткнул я пальцем в схему, — ФИГНЯ ПОЛНАЯ!

После чего я перечеркнул схему отобранной палочкой — до этого-то я чертил когтями — а потом и вовсе затоптал её, чем вызвал бурю негодования.

— Ну вот здесь же нормальный движок! — ткнул я пальцем в членовоз, — рядный, — начал я чертить новую схему, — а не звезда, далась она вам!

Другой шофёр, следивший за нашей дискуссией, вырвал — вот наглец! — палочку у меня из лап, и начертил нечто вроде семилучевой звезды, у которой отсутствовал верхний луч и два нижних. Поспешив лично убедиться, я одним прыжком оказался у машины и откинул капот.

— Да быть не может! Во нагородили-то! Но ведь в бензопиле-то нормальный рядный мотор! — достал я из машины аргумент.

В ответ мне указали в сторону, где, как я предполагал, находилась линия фронта. Ясно всё — бензопила трофейная. Как она только здесь оказалась? Ну да ничего, они у меня ещё научаться моторы делать!

Пока аборигены чинили свои пепелацы, а Ошка сливала бензин, я достал из членовоза какие-то бумаги и принялся чертить — от слов «чёрте как» — на них схему рядного четырёхцилиндрового дизельного двигателя. Освежил я в своё время память, после того, как вернул-таки свой трактор с заброшенной базы УБАС. Зачем я это сделал? Да кто бы знал. Видимо, потому что мог, и ещё он дорог мне как память. Один только затёртый диск с песнями Сектора Газа, оставшийся в магнитоле, чего стоит. И главное, всё это есть в информационном хранилище клана, так нет же, с диска интереснее. Помниться, целый месяц после этого котята матерные частушки горланили. Правда, только арги-ру, так как арги живо получили по мохнатым задницам от родителей, которые все владели русским языком в достаточной степени.

А потом, расщедрившись, я даже нарисовал схему компоновки классического основного боевого танка. Возможно, этим я им сделал только хуже, поскольку к следующей войне он уже может устареть, а сделать его вот прямо сейчас они всё равно не в состоянии. Да и их мастодонты не так уж плохи, в конце концов, они способны ехать на одном лишь пафосе, не нуждаясь в горючем.

После обеда — кушают они вкусно, мне понравилось, несмотря на то, что были одни лишь консервы — мы дали им прикурить от нашего аккумулятора и поехали дальше, получив в подарок ещё консерв и масло для бензопилы.

После расставания с поделившимися бензином аборигенами мы ехали несколько часов, прежде чем нам на пути попалась первая колонна. И как только это произошло, мы быстренько удалились от места встречи и свернули в лес, где и спрятали машину. А я потратил немного времени, чтобы изучить подробнее мотор нашего автомобиля, и, к счастью, всё оказалось не так печально, как представлялось изначально: мотор членовоза представлял собой не урезанную звезду — помешались они на этой схеме что ли? — а Х-образный четырёхцилиндровый двигатель с двумя карбюраторами и опять-таки двумя турбинами. Проведя — в меру моих умений — техосмотр и профилактику, я удостоверился, что машинка довезёт нас до места назначения, и отправился вздремнуть под бок посапывающей Ошке. Всё равно техника прёт по ближайшей дороге без остановки.

Но вот последняя машина прошла мимо, и наступило затишье — вояки готовились устраиваться на ночлег перед подходом к линии фронта. Ночью они не воюют, ну кроме артиллеристов. Те, несмотря на темноту, продолжают кидаться чемоданами друг в друга, даже сюда доносится порой звук взрыва. Пора, я думаю, выезжать. Я неохотно перебрался с заднего сиденья на водительское и, заведя и прогрев мотор, вывел машину из укрытия на дорогу, ведущую прямо к линии фронта.

— А в нас не попадут? — проснувшись от довольно-таки близкого попадания, взволнованно спросила Ошка.

— Маловероятно.

— Но всё же вероятно?

В ответ я только кивнул и продолжил вести машину дальше на запад. Вскоре накатанная колея, протоптанная постоянно прибывающей техникой, закончилась и началось… Разбитая взрывами земля, остатки техники, окопы и землянки — всё это предстояло объехать, причём в полной темноте и не включая фары. В темноте я, конечно, вижу хорошо, но не так как днём, а потому ехал я очень аккуратно.

Несмотря на темень и ставшие просто невыносимо громкими разрывы снарядов, нас всё-таки заметили, и несколько раз нам навстречу выбегали солдаты и предупреждающе махали руками. Видимо, видеть лезущее в самое пекло высокое начальство им прежде не доводилось. Ну, просто они не арги, что уж тут сказать.

И вообще бойцы нам не мешали, а вот командование, само того не ведая, оказало нам медвежью услугу. Знать бы, кто проявил инициативу, уж я бы его наградил. А так… Какой-то офицер, видимо, решил выделиться перед начальством и дал команду расчистить нам путь. Большое ему аргское спасибо за это! Если до этого противоположная сторона стреляла в эту сторону исключительно для профилактики, мешая спать бойцам врага, то стоило только их командованию заметить, что тут началось какое-то непонятное шевеление, как всё внимание переключилось на этот участок.

— Твою мать! — последний снаряд взорвался совсем близко, и осколки посекли машину, а некоторые даже вонзились в нас. — Переждём, — заехал в воронку от попадания снаряда — будем надеяться, что слова о том, что в одну воронку снаряд дважды не падает, не пустой трёп — остановил машину, и принялся доставать из своей тушки непредусмотренные конструкцией детали.

— Они в атаку пошли, — оглянувшись назад, сказала барса.

— Чего?! — я тоже оглянулся и увидел ровные шеренги бойцов, идущих навстречу погибели. — Совсем кто-то там рехнулся. Ну, вот толку-то от этого?

Я выскочил из машины — Ошка следом — и, взобравшись на край воронки, замахал лапами, давая понять аборигенам, что я вовсе не их командир, и идти мне на выручку не нужно. Не то, чтобы я так уж сильно переживал за их жизни и здоровье, просто они сейчас всё тут перебаламутят, а мне на ту сторону надо!

— Стойте, придурки! — кричал я. — Куда вы прёте?

Придурки услышали, увидели и удивились. А больше всего удивился главный ведущий их придурок. И не нашёл ничего лучше, чем отдать приказ обратный предыдущему — пристрелить нас. Вот только что шли нам на выручку, а теперь стрелять собрались. Нет, надо с этой планеты бежать.