Радзивилл Ежи - Гении неба

Если это так, если ее депрограммировать, то... Словом, Тари опять оказался прав — галаксмена в связке с Охотницей не пронять ничем. Небо рухнет на твердь, а мы выстоим!

Если только она не играет сейчас. Если удастся ее депрограммировать. Если. Если. Если... Я подошел к ней вплотную:

— Я рад, ты. В связке нас не возьмет никто, ни твои, ни мои, кобра ты моя!

И, как полагалось, грубо схватил ее, обжег поцелуем:

— Такой ты мне нравишься.

— Не заводи меня. Я же знаю, что сейчас ты не тот, — хрипло сказала она, — И учти, что я не люблю, когда мне умышленно причиняют боль. Я люблю, когда мужик груб — на то он и мужик, спору нет, люблю побороться, но и только. Учти это на будущее, галаксмен. Да, мое настоящее имя больше не спрашивай. Я бы сказала, да наказание неохота получать. Раз уж назвал меня Кобра, так и зови, это пойдет.

— Хорошо.

— И заруби на носу — я ревнивая. Других баб не потерплю!

— Есть одиночный сигнал пси! — взвизгнула Валькирия.

Делово добавила:

— Прибываем на место через семь автономных секунд. Это совсем рядом.

— Ха!!! — заорал я, — Дэв! Старый пердун, мастер грязных трюков, нашелся-таки, сукин сын!!!

— Пацан ты еще, — усмехнулась Кобра, — Сначала удостоверься, что это твой Дэв.

— Ладно, — кивнул я, — В любом случае это интересно.

Алмазный путь — 3

VADDA Ver. 1.0 Turbo.

Л

ицо Кобры выразило неописуемое огорчение раньше, чем я смог что-либо рассмотреть:

— Заурядная катастрофа.Не думаю, что галаксмен позволил бы себе разбиться. Тем более на примитивной тэта — капсуле.

Я пока что видел только поднимающийся впереди в темно-фиолетовое небо жирный фитиль черного дыма. Также я заметил, что от разочарования Охотница сняла контроль над телом Мани, видимо не желая лишать личность — теловладелицу назидательного зрелища.

Валькирия прибавила скорость, а я принялся мыслить (честно говоря, не очень любимое мной занятие — то и дело натыкаешься на чего-нибудь неприятное). Тема моих размышлений — как бы ублажить свежей кровушкой Кобру, пока не имела четкого решения. А решение требовалось — если романтическая натура Мани довольствовалась поэтическими турнирами и сексуальной гимнастикой, то Кобре требовались свежие трупы. И расположение этой тертой хищницы в моем рейсе предполагалось гораздо более нужным, чем симпатии взбалмошной принцессы.

Я наморщил лоб: разве что встрять в какую мясорубку местного значения? Это бы успокоило Охотницу месяца на два, не меньше. Но конфликт еще надо искать. Что, впрочем, с Валькирией и ее техникой не проблема.

На душе слегка полегчало.

Красиво огибая неровности рельефа, при всех причиндалах защиты, невидимости и с заранее прогретым оружием капсула резко остановилась в двадцати метрах от места катастрофы. Должно быть, это подняло бы и мертвецов — сверхзвуковой удар из совершенно пустого вечернего неба — но кроме скрипа и покачивания обломков, мы не обнаружили никакой на то реакции. В непосредственной близости от аппарата, то есть обломков, находилось собранное черт знает из чего устройство. Я с изумлением понял, что это тот самый пси-генератор, чудовищный импульс которого засекла Валькирия. Еще я понял две вещи : во-перых, он был собран существом совершенно иной культуры, чем мы с Дэвидом, и во-вторых, его изготовитель был гением.

— Неужели совсем никто не спасся? — зябко спросила Мани. Валькирия только хрюкнула:

— Это была ОЧЕНЬ жесткая посадка. По моим данным, в момент касания поверхности, скорость составила свыше тысячи шестисот километров в час. Большая часть аппарата просто испарилась от удара. А пилотская кабина — в первую очередь. Не переживай, они даже ничего не почувствовали!

— Кстати, "все" — всего лишь двое. Капсула двухместная, примитив! — уточнила Кобра и снова уступила тело Мани.

— Выпустите поглазеть да подобрать сувенир, — попросился я.

— Иди.

Обойдя вокруг коптящих обломков аппарата, я остолбенел. Рядом с обломками, на изрытой поверхности планеты, сидел малыш. Если бы это был землянин, я принял бы его самое большее за третьекласника. Но это был неземлянин. Равнно как и не соотечественник Мани. Не майанец и вообще — неизвестной мне породы малыш. Его предки явно произошли от чего-то кошкоподобного. Я продолжил "вступление в контакт":

— Как тебя зовут, малыш? — я спросил его по-майански, зная, как распространен этот простой в изучении язык.

— Нашел "малыша" — скривился мальчик, с кошачьим пришептывающим акцентом ответив на языке Мани, — Я — не кто-нибудь там, а сам Дэль Хуней, врубаешься, чел?

— Было б сказано... — проворчал я по-русски. Малыш прислушался, смешно дернув острым ухом и ответил по-майански:

— А, это твой родной? Рушшки изика? Забавный боевой язык. Гавкающий и рычащий такой. Я его скоро выучу.

— Значит, тебя зовут Дэль Ху...

— Для тебя — просто Дэль, Эн Ди, — милостиво произнес малыш. Цвет его кожи, до того пепельный, принял оттенки темно-зеленого, — Кажется, я угадал?

— Да. Я путешественник.

— Не прибедняйся, — малыш не спеша оглядел меня, встал на цыпочки, потрогал зуб морского хищника, болтающийся на моей груди, удовлетворенно произнес, — Настоящий Эн Ди, без подделок.

Почесал под мышкой:

— Тогда чего мы еще ждем? Где же твоя Валькирия? Ей не стоит тратить время на биотесты — у нас полная совместимость.

Я мрачно усмехнулся. Я вспомнил — именно этот малыш поддерживал в Параде Теней, устроенном драконом Тари свою пока неизвестную мне соотечественницу. Я просто сразу не признал его — этот Дэль был темнокож, грязен и исцарапан. Но я узнал недетские глаза, характерный для битого жизнью мужика твердый изгиб рта с резкими складками у концов губ. Они были неуместны на его лице — и в ноздри словно бы ударило сладковатым медикаментозным запахом Империи.

Я неприветливо спросил:

— Куда подбросить?

— До дома, а там видно будет, — хмыкнул малыш — Я — Дэль! Привет, Звездный Капитан. Бразелон ждет тебя. Впрочем, я болтаю лишнее. Позже, если оно будет, расскажу побольше. А здесь скоро рванет энергоблок моего "Шуранха", кратер останется дальше, чем видно.

— Понял. Валькирия, забери нас.

Оказавшись внутри капсулы, малыш немедленно отыскал взглядом сидящую на энерговихре Мани и склонился перед ней, чуть не касаясь головой колен. Буквально переломился пополам:

— Приветствую Вас, Ваша Вечность. Примите мою дружбу и верность и приказывайте!

— А ты странный мальчик, — произнесла Мани. Ее верхняя пара глаз холодно рассматривала склонившегося малыша. Затем твердо посмотрела в мои глаза и склонила веки. Остальное лицо принцессы выразило живую заинтересованность:

— Скажи-ка, откуда ты нас знаешь?

— Ну я же не распоследний идиот, — резонно сообщил малыш и позволил себе выпрямиться, — Этот церимониал несколько утомителен. Моя анатомия позволяет отдать Поклон Верности с большим трудом, но честь видеть Вас так запросто превыше каких-то там телесных неудобств!