Компьютерра - Журнал Компьютерра №756

- Те заявки, которые мы сегодня получаем… - говорит Меламед. - Качество их экономической части ниже ватерлинии.

В какой-то мере "Роснано", возможно, обманула ожидания российских разработчиков, хотя отказ от финансирования НИОКР явно проговаривался с первых дней работы корпорации. Акцент же делается на развитие российской промышленности. Собственно, это и есть ключевая задача корпорации - привлечь в Россию капиталы, которые согласны вложиться в высокотехнологичное производство на территории нашей страны. Сами же технологии могут быть при этом любыми - хоть израильские, хоть американские, хоть китайские. То, что Россия не может похвастать ни качеством производства, ни дешевой рабочей силой, ни, в конце концов, привлекательным инвестиционным климатом сотрудников компании не смущает.

- В венчурной индустрии уникальные качества товаров таковы, - говорит Меламед, - что они покрывают все возможные риски. Так что ограничение у нас только одно. Производство должно быть в России. А кто этим владеет - да пусть хоть марсиане владеют.

В подтверждение своих слов Леонид Меламед вспоминает национальные истории успеха, которые кажутся ему релевантными.

- А у индусов какая культура и какая жизнь? А почему финны, которые лес рубили по уши в снегах, почему эта держава, которая даже индустриальной не была пятьдесят лет тому назад, сегодня является одним из лидеров инновационной экономики? Они стали лидерами за какие-то сорок-пятьдесят лет!

Впрочем, несмотря на гостеприимство и многочисленные зарубежные поездки руководства "Роснано", успехи по привлечению зарубежных умов и капиталов за первые - если считать с апреля - полгода работы пока скромные. Из шести сотен поданных заявок иностранных всего десять штук, а общение с иностранными партнерами пока сводится к обмену опытом. Зарубежные инвесторы и владельцы технологий завидуют россиянам, но "переезжать" пока не торопятся.

- Американцы удивляются и завидуют, - рассказывает Леонид Меламед. - И ладно бы венчурные фонды. Так нет: и госдеповцы завидуют, и помощники Буша по науке и технике. И как вы, говорят, это придумали? А я отвечаю: это не мы придумали, это Рузвельт придумал, когда в 1929 году организовал первую госкорпорацию по развитию долины реки Теннесси.

Возможно, это не самый удачный пример. TVA, созданная Рузвельтом в разгар Великой Депрессии, известна не только как крупный поставщик электроэнергии, но и как пример неэффективности государственного управления: предложенную еще в 1940-х плотину Теллико начали строить только в шестидесятых, когда особой необходимости в строительстве этой плотины уже не было. В семидесятых экономическая бессмысленность этого предприятия стала очевидной. Организационные трудности и противодействие общественности (строительство дамбы угрожало вымиранием одному из редких видов рыб) затянули процесс строительства на два десятилетия. В конце семидесятых экономический советник президента Чарльз Шульце утверждал, что "даже сейчас, когда проект завершен на 95 процентов, оставшиеся затраты не окупятся - что кое-что сообщает нам о качестве оригинального проекта"[www.tba.org/Journal_Current/200804/TBJ-200804-coverStory.html.].

Плотину все же достроили. Рыбку, если кого-то волнует ее судьба, тоже спасли, выпустив в другую реку.

Чтобы привлечь и удержать инвесторов "Роснано" предлагает крайне выгодные условия для соинвестирования. Во-первых, корпорация никогда не выступает мажоритарным акционером. Во-вторых, она готова в любой момент уступить партнеру свою долю по текущей рыночной цене. В-третьих, она проводит технологическую, финансовую и патентную экспертизу проектов за свой счет. Собственно, никто не мешает разработчикам или инвесторам просто принести проект в "Роснано" на экспертизу, без претензий на инвестирование.

- Такое тоже иногда бывает, - говорит Меламед, - но это, как правило, решается неформальным порядком.

А формальным порядком происходит вот что. Сначала производится грубая оценка присланных заявок. На этом этапе отсеивается больше семидесяти процентов, это заявки на НИОКР, которые "Роснано" финансировать не собирается.

- Сейчас у нас рассматривается 146 (из 606. - В.Г.) заявок на разных стадиях экспертизы, - говорит Меламед. - Из них порядка сорока уже прошли достаточно серьезный путь, чтобы говорить о том, что, как минимум, половина этих заявок до финиша доберется.

До декабря на каждом наблюдательном совете будет рассматриваться одна-две заявки, в следующем году "Роснано" планирует рассматривать на каждом совете до пяти проектов. Сегодня в месяц поступает порядка ста новых предложений (единственным исключением стал август - то ли потому что отпускной, то ли потому что традиционно для нашей страны тяжелый), и если темпы поступления новых идей сохранятся, значит, эффективность конвейера, построенного Меламедом, составляет пять процентов. И не по вине строителя, просто порода попалась такая, не самая богатая.

Часть заявок - обыкновенное безумие, облеченное в наукообразную форму. Еще одна часть - впрочем, очень небольшая - откровенное мошенничество. Один из перспективных проектов слетел на финальной стадии, когда управляющий директор то ли заподозрив неладное, то ли из перестраховки взял на экспертизу прототип предлагаемого к производству изделия. Во время экспертизы выяснилось, что прототип был произведен не заявителем, а одним из мировых лидеров, который в "Роснано", естественно, не обращался, а, возможно, даже и не слышал о нем.

Обещания, которыми государство завлекает потенциальных инвесторов в совместные схемы, хороши, если не обращать внимания на то, что красочность обещаний у нас нередко компенсируется необязательностью их выполнения. По существу у инвестора нет никаких гарантий, что государство действительно выйдет из перспективного бизнеса. Собственно, даже немного странно говорить о каких-то гарантиях - строй у нас, может, и поменялся, но общественное как было важнее личного, так и осталось, и если Родина скажет, что ей очень нужны именно ваши нанотехнологии, вы, вероятнее всего, с Родиной поделитесь. Меламеду на это ответить нечего: очевидно, что такие риски, связанные с ведением бизнеса в России вообще, "Роснано" нисколько не помогают, но и снизить их Меламед не может. Впрочем, он не склонен считать слабым звеном выстроенной схемы именно российское правительство, схожие риски сопряжены с любым вмешательством любого правительства в любой бизнес. Любая государственная поддержка несет в себе риск государственного вмешательства. И - риск неэффективного управления.