Компьютерра - Журнал Компьютерра №771

Есть множество толкований того, что произошло с образованием со времен Советского Союза. Как, на ваш взгляд, изменилась ситуация в образовании?

- Образование - сложная система, у которой сразу несколько целей. Образование работает на социализацию человека. В этом широко понимаемый общественный интерес образования (хотя внятного носителя у этого интереса, в общем-то, нет).

Образование работает на работодателей, нанимающих работников, которые благодаря образованию получают нужную компетенцию. Образование работает на самих людей, которые формируют свой человеческий капитал - денежное выражение их возможностей. Образование работает на государство, которое заинтересовано в поддержке того, что это государство скрепляет, например культуру, язык, патриотические ценности. Наконец, еще один пользователь - это ученые. Для них образование - это система, которая отбрасывает из человечества 95% шлаков и производит 5% подобных им самим. Так пополняется научное сообщество.

Так вот, если сопоставлять то образование, что у нас было, и то, что стало: поменялись субъекты вокруг образования. Само общество изменилось, изменились установки семей и государства. Старое образование, я считаю, было одним из лучших в двадцатом веке. Оно великолепно удовлетворяло потребности государства как единой фабрики. Советское государство напоминало муравейник. Муравьи, вылупившись из яйца, тоже какое-то время воспитываются и становятся солдатами, разведчиками или рабочими. То есть в СССР готовился человек для конкретной ячейки.

А сейчас это невозможно не только потому, что общество уже не тоталитарное и не берет на себя функцию замещения отсутствующего предпринимателя, но и потому, что этих условных ячеек для заполнения больше нет. Если еще в восемнадцатом веке технологии оставались неизменными на протяжении жизни нескольких поколений, то теперь технологии умирают и возрождаются уже в новом качестве на наших глазах. Темпы обновления технологий отвергают традиционный жизненный цикл: "обучение-работа". Теперь уже невыгодно готовить человека на конкретное рабочее место дольше, чем полгода. В первую очередь именно это отрицает всю структуру советского образования и глубокую специализацию в базовом высшем образовании.

Второе различие - возрастание степени свободы человека, которая необходима ему для полноценной жизни в обществе. Советская школа - опять же не самая плохая из тех, что были в двадцатом веке, - давала неплохие знания по естественным наукам, математике, литературе, но простора для творчества у человека не было. Даже школьная литература в самых лучших ее проявлениях - это было не творчество, а мечтание, рефлексия. Доля креативных предметов (от труда до лепки) в той школе (да и в нынешней, унаследовавшей прежнюю структуру) составляет 2,5%. Ребенок по большей части осваивает и заучивает материал. Когда-то это было хорошо и правильно, а сейчас воспринимается как негатив.

Лучше стало образование или хуже - спорить бессмысленно: надо говорить о том, насколько нынешняя система образования в России отвечает сегодняшним потребностям и потребностям в перспективе, насколько мы можем ее угадать. Полезнее также рассуждать о том, насколько образование обеспечено ресурсами. Тогда разговор может быть рациональным. А сравнение с прошлым изобилует эмоциями.

Вы согласны с тем, что образование сталоболее поверхностным? И отвечает ли это потребностям общества, о которых вы говорите?

- В последние сто с лишним лет наблюдается экспоненциальный рост информации, причем информации полезной. В девятнадцатом веке объем потенциально полезной информации (до профессиональной специализации) действительно укладывался в курс классической гимназии. В середине прошлого века общество пыталось отреагировать на рост количества информации введением глубокой специализации. Возникло несколько сотен специализаций высшего образования.

Потом и этого стало не хватать. Как сориентироваться в потоке знаний? Возникло не просто клиповое образование, а целая клиповая культура. Обратите внимание на то, каким стало искусство. Оно потеряло обстоятельность, переполнено намеками и символами, что раньше всего проявилось в поэзии и живописи. Для длинных объяснений нет места. Поэтому мы не можем так просто объяснить, к примеру, "про что" данное стихотворение. "Про что", например, "Зеркало" Тарковского?

Кто сформулирует и объяснит? Это и есть клиповая культура, и обратите внимание, я не говорю о ней предосудительно. Это единственная доступная нам форма культуры сегодня. Мы можем увлечься "Илиадой" и читать ее по ночам всю жизнь, но, боюсь, общество сочтет это разновидностью тихого помешательства, а ведь были времена, когда занимавшийся неспешным чтением "вечных книг" человек мог считать себя на передовой прогресса.

Не приведет ли такая культура к расслоению общества, отдельные группы которого перестанут друг друга понимать?

- Пьер Абеляр и крестьянин, копавший картошку у стен его монастыря в двенадцатом веке, тоже плохо понимали друг друга.

А семь веков спустя священнослужитель и инженер вполне могли найти общий язык. Для этого существует массовая культура, функции которой в наше время переходят к Сети, где тоже есть свои точки сбора. В отношении взаимопонимания никакой трагедии, полагаю, не происходит. Картина, которую я нарисовал, отнюдь не безысходна, ведь наряду с трагически умножающимися знаниями (я никогда не прочту даже всех книг, которые купил, несмотря на строгую избирательность) у нас появляются мощные поводыри - поисковые системы. Появляются новые виды популяризации, яркий пример которых - Википедия. Старая популяризация - это когда ученый снисходительно пытался объяснить что-то младшим.

Новая - когда неофиты объясняют неофитам, поправляя друг друга. Может быть, это знание вульгарное, но может - истинное, потому как истинных носителей знаний о царе Хаммурапи всего двое, один - в Сиднее, другой - в Сан-Франциско, и что обществу до того, что они есть?

Тогда можно в будущем ждать доминирования сетевого образования?

- Пожалуй, оно таким уже стало. В школе довольно давно произошло отрицание старой фигуры учителя. В городах учитель еще при советской власти потерял ауру "самого умного" - авторитета. Просто родители во многих семьях могли легко оспорить слова учителя. Сейчас то же самое происходит и в высшей школе. Когда мой сын учился на втором курсе, у них была такая форма деятельности - студенты объясняли друг другу на специальных семинарах сложные вопросы того или иного предмета. Потом они стали то же рассказывать младшим студентам, просто из интереса. Такой вот вид самоорганизации, причем, обратите внимание, от преподавателя никто не отказывается.