Компьютерра - Журнал Компьютерра №712

В действительности это очень серьезный вопрос - ведь речь идет о свободе создания политических организаций и о праве для этих организаций участвовать в формировании органов власти. Мне как политологу наиболее естественным представляется положение, когда каждая зарегистрированная политорганизация - подчеркиваю, не обязательно партия (это может быть движение) - имеет право участвовать в выборах.

Но тогда в выборах захотят участвовать столько организаций, что выборы просто технически, экономически станут невозможными!

По-штатовски

Номенклатура различных постов, замещаемых с помощью выборов, в США гораздо шире, чем в любой другой стране. Так, в США избираются президент, вице-президент, обе палаты конгресса, органы власти и управления штатов, советы городских поселений различного типа и графств, советы

специальных округов и множество должностных лиц органов штатного и местного управления - от верховных судей и атторнеев до шерифов и коронеров.

www.legislature.ru

- Подобные проблемы можно регулировать правилами избирательной системы. Конечно, абсурдно, если три человека собрались, создали политическую организацию и требуют, чтобы их включили в список. Ведь участие предполагает расход денег налогоплательщиков, чтобы предоставить всем время на ТВ, покрыть для всех расходы по обеспечению доступа к СМИ и т. д. Поэтому некоторые финансовые ограничения на участие политорганизаций в выборах - разумны. Например, условие, чтобы политорганизация была в состоянии компенсировать те расходы, которые идут на ее участие. Но очень важно подчеркнуть, что это именно ограничение свободы политической деятельности.

Например, в российской конституции декларирована свобода политической деятельности. Политическая деятельность предполагает возможность участия в формировании органов власти, не так ли? Иначе это не политическая деятельность, а неизвестно что. Если же вы лишаете политорганизацию права принимать участие в формировании органов власти, это означает, что вы ограничиваете свободу политической деятельности. По определению! Тут никуда не деться.

По логике вещей, единственным допустимым ограничением на свободу политической организации является контроль за тем, чтобы ее программные заявления не противоречили основным положениям конституции. Чтобы в программе не было принципиально антидемократических положений - скажем, призывов к насильственному изменению государственного строя. Это единственное ограничение, которое можно логически вывести. Все остальное - то, что у организации нет средств, то, что у организации недостаточно членов, что она неравномерно представлена в регионах, и так далее и тому подобное, - логически не дает оснований отстранить эту организацию от участия в формировании органов власти.

Но если эти ограничения уже есть, возникает вопрос о правоприменении. О том, где именно ставятся эти границы. Очень трудно сказать, что тут является рациональным критерием отбора. Например, ясно, что избирательные залоги не могут быть очень высоки, на порядки превосходя расходы, которые несет налогоплательщик в связи с участием данной политорганизации в выборах. Ограничения на численность - это довольно странный критерий, особенно (как у нас) в сочетании с требованием возвращать деньги, потраченные на участие в выборах.

Я считаю, что главная задача правил формирования списка - обеспечить, чтобы из него не исключались политические силы, которые имеют существенную поддержку в обществе. Сейчас в списке для выборов в Госдуму одиннадцать партий. Достаточно большое число. Но кто может сказать, действительно ли эти партии представляют весь значимый политический спектр? У нас не допускаются к выборам политические движения, у нас есть случаи запрещения политических партий - но знаем ли мы, какова их реальная общественная поддержка?

Видимо, все равно какие-то ограничения неизбежны. На практике, мне кажется, важнее всего уметь просчитывать последствия тех или иных ограничений.

- Свобода выражения политических взглядов, свобода создания политических организаций и их участие в процессе формирования органов политической власти - это как раз свободы, обеспечивающие качество меню, предлагаемого избирателю. Это определенная гарантия того, что меню не будет сформировано произвольно.

Мы все понимаем, что идеальной свободы не бывает, какие-то рамки всегда есть. Всевозможных ограничений в истории демократических институтов масса.

По всему миру вплоть до 1920-х годов были ограничения по половому признаку. Женщины в Великобритании получили право голоса только в 20-х годах, в Швейцарии - после войны. Сплошь и рядом были (и во многих странах остаются) ограничения по этническому признаку. В США до середины 1960-х были очень серьезные фактические ограничения для негров - хотя формально право голоса было у всех, но оно не было институционально обеспечено. А в южных штатах были и формальные ограничения - на процедурном уровне. Черных избирателей не вносили в списки, в некоторых районах открывали очень мало участков (чтобы проголосовать, надо было простоять десять часов в очереди). Естественно, в истории была и практика имущественных цензов, подкрепленная солидной аргументацией. Ценз оседлости очень часто используется. В Европе сейчас возникает эта проблема - в связи с передвижением населения. Вы уехали из Польши во Францию работать - а где вы будете голосовать? В Польше или во Франции? Если во Франции, то за кого - то есть на польских выборах или на французских? Сейчас это решается примерно так: на муниципальных выборах голосуете там, где живете, а на более высоком уровне - согласно гражданству. Здесь дьявол - в деталях. Детали институциональных правил могут оказывать сильнейшее воздействие на результат выборов.

Нижеследующее описание выборов "первого лица" в ренессансной Венеции - Дожа - формально не относится к теме парламентских выборов. Но мы немного забежим вперед.

Итак (цитирую по книге Виктора Сергеева "Демократия как переговорный процесс"): "Процедура выборов Дожа была невероятно сложна. Установленная окончательно в 1268 году, она предполагала следующее: сначала собирались члены Большого Совета старше 30 лет, которые выбирали 30 человек, принадлежащих к различным семьям. Затем эти 30 выбирали 9 человек, которые выбирали сорок человек. Эти сорок выбирали 12 человек, а эти 12 - двадцать пять. Двадцать пять человек выбирали девять, а девять человек - 45. 45 выбирали 11, а эти 11 выбирали окончательный комитет по выборам 41 человека, которые и выбирали Дожа. <���…> Несмотря на исключительный почет, окружавший Дожа… его власть была сильно ограничена, вплоть до того, что контролировалась даже его переписка. Никаких самостоятельных решений Дож принимать не мог, но иногда его влияние на политику Венеции было огромным в силу персонального политического авторитета и высокой компетентности в делах".