Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 183

История любви королевы и доктора — это важнейшая составляющая кассового успеха фильма Николая Арселя, поэтому создателям пришлось пойти на небольшой подлог и слегка приукрасить историю. Иначе и поступить было нельзя: если бы создатели картины не облагородили нежной Алисией Викандер образ юной королевы Каролины Матильды, зрителей у «Королевского романа» сильно поубавилось бы.

Кончилась история реформаторского задора немецкого доктора печально: заговорщики во главе с мачехой Кристиана VII заставили сумасшедшего короля подписать указ об аресте Струэнзе и его помощника Брандта, выбили с помощью пыток (отмененных Струэнзе!) признание в прелюбодеянии с королевой, обвинили в «преступлениях против величества» и обезглавили. Важный момент: под ликование черни.

Королеву Каролину Матильду сослали сначала в замок Кронборг, а затем — в Нижнюю Саксонию, где она скончалась от скарлатины в возрасте 23 лет. Дочь Каролины Матильды и Иоганна Струэнзе Луизу Августу официально признали дочерью Кристиана VII.

Единственный момент, который не удалось состыковать создателям «Королевского романа» с историей — это ликование датской черни по поводу ниспровержения Струэнзе, который, если судить по его просветительским указам, должен был считаться народным освободителем. На самом деле в узурпации королевской власти немецким доктором не всё так однозначно. Достаточно сказать, что фаворит ненавидел датский язык, все свои указы составлял на немецком, который к тому же и навязал в качестве государственного языка для ведения всего делопроизводства. Все прошения при Струэнзе в обязательном порядке должны были составляться по-немецки, ну и так далее в том же духе. Романтик-просветитель явно не учитывал националистического фактора, который оказался на поверку для народа гораздо важнее свободы печати и даже отмены натуральных повинностей.

Тонкости политики Струэнзе, впрочем, — не та тема, которую хотел обсудить с читателями. В «Королевском романе» меня больше всего потрясла идея власти. Вернее, потрясающая хрупкость этой власти. Сами того не желая, создатели фильма благодаря магии искусства воспроизвели на экране уникальнейший парадокс, который до сих пор не удалось объяснить историкам, философам и знатокам психологии масс.

Эпизод первый. Заседание Государственного совета. Король бессловесно подмахивает указы, которые ему подсовывают вельможи. И вдруг взрыв (инспирированный Иоганном Струэнзе, разумеется, но сути дела это не меняет): король вскакивает и кричит: «Вы мне все надоели! Пошли вон! Государственный совет распускается, и отныне все законы в стране буду принимать я и доктор Струэнзе!»

В ответ — тишина и беспрекословное подчинение. А как же иначе? Абсолютная монархия! Вспомните Инцитата — любимого коня Калигулы, приведённого императором в сенат, который беспрекословно избрал животное своим коллегой. В «Королевском романе», кстати, эта аллюзия обыгрывается, когда Кристиан VII предлагает назначить своего дога членом Государственного совета.

Эпизод второй. Иоганн Струэнзе правит Данией на протяжении двух лет практически в одиночку. При полном непротивлении всей знати и даже люто ненавидящих его влиятельных врагов (тех самых членов Государственного совета, которых Струэнзе руками короля распустил). При этом лейб-медик даже не предпринимает попыток создать, как это сегодня принято называть, «собственную команду». Один в поле воин, целиком и полностью зависящий от воли (вернее — капризов) безумного короля. Что Струэнзе не преминуло и аукнуться: того же короля заставляют подписать указ об аресте фаворита.

Первое, что пришло мне в голову: как же можно было так безответственно относиться к власти?! Почему Струэнзе не создал себе — не партию, конечно, а группу поддержки? Почему действовал в одиночку? Взгляните на Наполеона: консул (а затем — император) пришел во власть, чувствуя за спиной колоссальную поддержку фанатично преданной ему армии. Наполеона революционная банда боялась с самого начала и продержалась так долго лишь потому, что сам корсиканец долгое время разделял революционные иллюзии (хотя, полагаю, никогда не разделял, а лишь умело использовал в своих интересах).

Одним словом, наивный-наивный Иоганн Струэнзе, не понимавший в жизни главного — сути власти. Так? Вроде так, потому что «Королевский роман» заканчивается на такой ноте. Берём, однако, учебник истории и читаем: в возрасте 16 лет сын Кристиана VII и Каролины Матильды первенец Фредерик становится регентом при сумасшедшем отце. Так началось правление самого феноменального монарха Европы, пробывшего на троне 55 лет (до 1839 года). Вы даже представить себе не можете, сколько всего наворотил Фредерик VI! Начнем с того, что он вернул практически все реформы Струэнзе, однако пошёл и гораздо дальше. Новый датский король в 1800 году отменил крепостное право (ау, Россия!), нормировал барщину, лишил помещиков права назначать судей, отменил рабство в вест-индских колониях, примкнул к Наполеону, воевал на стороне России против Швеции!

Впрочем, ни к чему хорошему деятельность Фредерика VI не привела: в 1813 году Дания объявлена государством-банкротом — и, как следствие, расторгнута Датско-Норвежская уния; страна потеряла огромные подконтрольные территории. Сути дела, однако, это всё не меняет: Фредерик VI, придя спокойно к власти, действовал как хотел, проводил какие угодно реформы, не обращая внимания на любые влиятельные группировки в государстве. Опять же — абсолютная монархия, какие могут быть вопросы?

Попробую сформулировать этот уникальный парадокс власти: Иоганн Струэнзе не был озабочен созданием политической «группы поддержки» по той же самой причине, по которой нация и все ее сословия беспрекословно исполняли волю любого своего самодержца — даже сумасшедшего Кристиана VII! Королевская власть держится на не рациональных подпорках (кто кого сильнее, влиятельнее), а на чистой мистике. Или, если угодно, на суеверии. Королевская власть божественна по природе и не подвергается сомнению. На протяжении двух лет Струэнзе правил Данией как хотел только потому, что в представлении датского мира действовал от имени законного короля. Не случайно бунт против лейб-медика начался с похода черни во дворец с требованием продемонстрировать им короля, которого, по искусно распущенным слухам, немецкий самозванец похитил и куда-то увёз.