Iskander100500 - На крючке у Фортуны (бывш. Поймай меня, Дамблдор!)

В момент, когда напольные часы стали отбивать полночь, Кикимер протянул мне подожженную обугленную деревяшку (остатки полена с последнего проводимого здесь йольского ритуала). Я аккуратно поднес огонь под йольское полено почти уверенный, что ждать придется долго, пока то займется. Но нет, полено сразу, но медленно, словно примеряя огонь, начало обволакиваться огнем. Зелень на нем не жухла, как в обычном костре, а дыма и вовсе не было. Зато появился запах свежеспиленного дерева и различных растений. Эльф подавал подношения по очереди: сначала фрукты, а потом эль (запасливые Блэки). Я все это укладывал в огонь, сопровождая ритуальными односложными фразами, что не сложно было запомнить. Это вообще единственное, что стоило говорить в эти моменты, а все свои просьбы к Магии, если таковые имеются, желательно выражать мысленно, а то как известно, Высшие имеют такую особенность: извращать слова желаний, как им заблагорассудится. А мысленные же желания выражаются не словами, а образами, потому и исказить их сложнее.

— Вкусите угощения, дорогие гости, — говорил я, опуская корзину с фруктами в огонь прямо на полено (оно специально берется довольно широкое).

— Утолите жажду, дорогие гости, — продолжал выговаривать я четко и медленно, как было написано, выливая приготовленный напиток в огонь.

То, что из людей в доме я был один, меня не особо заботило. Не знаю почему, но я не особо верил в «схождение миров» и приход гостей на Мидгард-землю. Ну, или надеялся, что эльфа будет достаточно. Меня быстро в этом переубедили.

Как только я вылил эль на полено и закончил фразу, огонь поднялся вверх столбом — я только и успел отдернуть руку. Сначала я подумал, что таким образом горит алкоголь, но потом заметил, что корзинка с фруктами, до этого даже не тронутая огнем, медленно истаяла, как снег, рассыпаясь золотыми искрами, отличными от тех, что обычно отлетают от горящего дерева. В следующий момент по гостиной прошелся теплый ветерок, вот только он пробирал до костей, как если бы он был вполне себе январским, леденящим душу. Эльфа рядом со мной затрясло — от страха или это был эффект этого порыва воздуха уж не знаю. Я уже понадеялся, что все закончилось и можно перекусить (полагается праздничный пир), но не тут–то было. Вокруг начал клубиться туман-дым, из которого начали ткаться дымные фигуры людей на лошадях. Я уж подумал, что это Безголовые всадники из Хогвартса каким-то образом почтили меня присутствием. Но нет, эти были более размыты и выглядели почти плотными. Несколько секунд они проскакали вокруг нас по комнате, задорно выкрикивая боевые кличи. Тут в памяти всплыло — Дикая Охота, всадники города богов, люди, своей силой и удачливостью заслужившие места среди Великих Воинов. Не зная, что предпринять, я почтительно поклонился гостям, хоть и не особо ожидаемым. Всадники в свою очередь остановили коней и, не слезая с них, сделали полупоклон в мою сторону, забавно салютуя оружием, а на плечо мне опустилась рука. «Какая теплая рука» — подумал я сначала. А потом уже, когда до меня дошло, я повернул голову в сторону владельца этой руки. Все что я смог сделать, это открыть рот в изумлении. За моим плечом стояла женщина. Ее силуэт клубился в тумане из Золотых частиц, таких же, какими распалась корзина с фруктами в камине. Она тепло улыбнулась мне и, убрав руку с плеча, сделала изящнейший книксен. Движения ее были, словно она переливалась из точки в точку, настолько плавно она двигалась. В ответ, я, повернувшись к ней лицом, сделал максимально доступный мне по изяществу (хоть и очень далекий до уровня гостьи) поклон до пояса, как вассал сюзерену. На лице самопроизвольно расползалась счастливая улыбка: настолько умиротворенно я себя чувствовал в эти моменты. Кикимер не выдержал и бухнулся на колени и уперся лбом в пол, бормоча себе под нос:

— Великая Мать почтила дом Благороднейшего и Древнейшего семейства Блэк. Великая Мать благословила хозяина. Мы служим Великой Матери, все для нее… — что он бормотал дальше я разобрать уже не смог. А вот женщина наклонилась к эльфу и мягко провела по его голове ладонью, щедро одаривая домовика Золотыми искорками. Мне показалось, что эльф сейчас с ума сойдет в экстазе и блаженстве. Из его глаз катились огромные слезы счастья (я на это надеюсь). Как только искры начали осыпаться вокруг эльфа, одежда эльфа сменилась на белоснежную тунику, а сам Кикимер замер, почувствовав что-то еще, и через пару секунд он начал меняться — старая сморщенная кожа разглаживалась, а седые волосы вновь обретали свой цвет. После этого, эльф не переставая кланялся госпоже Магии. Та только молча смотрела на вcех нас и улыбалась теплой материнской улыбкой. Так прошло около полуминуты. Всадники же почтительно смотрели на женщину, хоть и не слезли с коней. Потом Великая Мать, как назвал ее эльф, начала медленно исчезать в своем тумане, напоследок коротко сказав мне:

— Ты не один, — прошептала она. Ее голос словно обволакивал и баюкал, столько в нем любви и нежности было. И снова тепло улыбнувшись, как может только мать, любящая свое дитя, растворилась в воздухе, а в след ей исчезли и всадники. Золотые искорки еще долго летали по комнате, весело сверкая. Я отходил от шока, так как, наконец, пришло понимание. Кикимер вероятно тоже, так как он тоже стоял, застыв, как статуя, и только пучил свои огромные карие глаза. Минут пять, наверное, мы приходили в себя. И только потом домовик, придя в себя, пригласил меня к столу.

— Хозяин, прошу к праздничному пиру, — сказал эльф, отодвигая стул.

— Кикимер, сегодня ты празднуешь со мной, — указав на стул напротив, сказал я, — Возражения не принимаются. Сегодня особенный день.

— Как прикажет хозяин, — сказал эльф. Странно, что не воспротивился. Наверно, такое же последствие присутствия наших гостей, как и мое предложение ему — присоединиться к трапезе. Ели молча. Было несколько забавно смотреть, как эльф орудует вилкой и ножом, не нарушая этикет волшебников. Наверное, есть еще какое-то правило, неизвестное мне, по которому за столом с волшебниками все действуют, согласно этикету волшебников, независимо от того, кто ты: эльф или оборотень, да хоть флоббер-червь, коли того пригласили к столу. Другое дело, что редко кто из магических существ оказывается достоин, по мнению волшебников.

Спал, я, счастливо улыбаясь. Так сладко я не спал, наверное с пеленок, хоть и не помню того времени. Перед тем как уснуть, я снова вспоминал с какой улыбкой говорила женщина слова, что грели душу. В самом деле, иногда меня посещали грустные мысли одиночества. Я мог бы попробовать подружиться с другими учениками, но у меня с ними слишком много разного, как мне казалось, слишком много тайн, а на этом дружбу не построить. Но помня материнскую улыбку госпожи Магии, непроизвольно скатилась слеза «счастья». Приятно знать, что хоть кто-то за тобой приглядывает. Что хоть кто-то тебя ждет. Что хоть кому-то нужен ты сам. С такими мыслями я отправился покорять просторы снов.