Елена Правдина - Говорят, в IT много платят. Как построить успешную карьеру разработчика, оставаться востребованным и не выгорать [litres]

Кто знает, как сложились бы мои жизнь и карьера, не увлекись я преподавателем, не сделай мучительными усилиями ту сложную лабораторную, не окажись на экзамене и не поспособствуй хорошей оценке своему товарищу. Цепочки событий порой способны приводить нас к недосягаемым ранее высотам – главное стараться, не останавливаться в получении желаемого и не упускать возможностей. Личные отношения – нередко ключ к лифту до этих высот.

Во время общения при приеме экзамена мне также было предложено поучаствовать в написании статьи. Видя в этом возможность продолжения общения с интересным мне человеком, я с радостью согласилась. Материал исследования касался сравнения реляционных и объектно-ориентированных баз данных. Работа над публикацией значительно увеличила мой кругозор в данной области: еще бы, о таком не рассказывали второкурсникам – по крайней мере тогда. Бонусом стало получение в итоге первой реальной опубликованной в научном журнале статьи с моим авторством. Выпуск именно с ней до сих пор хранится на моих полках. Чувства же гордости и уверенности, победы, достижения чего-то нового, испытанные в процессе и на финише, оказались бесценны и послужили очередной ступенью роста – и личностного, и профессионального.

Общение в ходе подготовки материала еще теснее наладило наш контакт с заинтересовавшим меня лектором. Лет через пять мы даже поженились. А потом развелись. Впрочем, это уже «совсем другая история».

Случались и забавные ситуации. И благо, что они кажутся именно такими спустя пройденное время.

Вышеупомянутый неординарный профессор, обучавший нас премудростям работы триггеров и конечных автоматов, насколько помните, так же активно привлекал нас к написанию научных статей. Однако в отличие от моей результативной – то есть опубликованной в журнале – работы с будущим мужем, все черновики для профессора так и оставались ими, не находя в случае моих одногруппников официального печатного листа. Поскольку наставник активно кормил нас обещаниями скорейшего их выхода, а время подачи на губернаторскую стипендию, требующую наличия публикаций, всё приближалось, в один прекрасный весенний день второго курса я снова решила поинтересоваться у профессора о текущем статусе. Мне было сообщено, что кое-что еще нужно доработать – и будет оперативнее, если я зайду к нему домой. Надо лишний раз уточнить, что профессор был глубоко пенсионного возраста и обитал в студенческом общежитии по соседству со зданием университета. Заходы к нему соавторов, насколько я подметила, были не редкостью: одна его аспирантка регулярно замечалась мной в его компании на пути к общежитию, моя одногруппница также имела честь посетить его скромное жилище. В целом никаких подводных камней и странностей на этот счет вокруг его фигуры не числилось – пожилой одинокий человек, казалось, искал лишнего человеческого общения и старался скрасить свои будни активностью вокруг научных публикаций в компании студентов.

Прихватив с собой копии нужных статей, я заскочила к нему в назначенное вечернее время. Хотя мне хотелось поскорее решить вопрос и внести правки, профессор настоятельно провел меня мимо кабинетной комнаты с требующимся для нашей работы компьютером на кухню, дабы угостить явно купленной по случаю «пепси-колой». Я была польщена, хотя и почувствовала себя немного неловко: излишние хлопоты как-никак. Затем мы переместились в зал, где эффектным жестом гостеприимный владелец комнаты высвободил металлическую подставку с поддоном от стоявшего на ней растения и объявил, что теперь мы будем жарить шашлыки на балконе.Заполнив подставку подготовленными углями и нанизывая на шампуры шпикачки, он любезно принес не допитый на кухне стакан с газировкой и выделил мне свой пиджак, заметив, что на балконе должно быть прохладно.

Пока я, пребывая в легком шоке от неожиданности происходящего, машинально допивала поднесенную «пепси», кулинарная деятельность вокруг набирала обороты. Ситуация вызывала у меня растерянность и в то же время смех – профессор казался еще более экстравагантным, чем можно было судить. Мне показалось, что на дне стакана с газировкой я увидела белые крупинки, будто от толченной таблетки, но, будучи неуверенной в чистоплотности и не ожидавшей ничего дурного, списала это для себя на некие артефакты стаканного мусора; впрочем, с этого момента я серьезно насторожилась.

Сюрреализм происходящего приобрел еще большие масштабы, когда к колбаскам было предложено – и любезно отклонено мной – вино. После нетрадиционной вечерней трапезы с балконной продукцией-гриль долгожданных правок статей также не последовало. Была включена фоновая музыка и, поскольку уже стало темнеть, – зажжены свечи. Надо отметить, что с электроснабжением общежития на тот момент было всё в порядке. Раз уж я отказалась от вина, передо мной стремительно очутился бокал шампанского. Быстрее, чем мой мозг осмыслил, какой неожиданный оборот принимает редактирование статьи, и смог подсказать мне, что на правки сегодня, пожалуй, рассчитывать уже не стоит, в бокал шампанского оказался брошен кусочек шоколада, а служебная дистанция профессора резко сократилась.

Сама не зная почему и пребывая в странном ступоре, я продолжала механически поддерживать беседу, отвечая, какая музыка предпочитается мной больше. Даже выслушала пошлый анекдот. Будучи человеком неискушенным в подобных вопросах, очутившись в такой ситуации и вовсе впервые, я настолько растерялась от неожиданности динамики развития событий, что, подыскивая вежливую фразу, дабы распрощаться, я машинально встала под предложение потанцевать вместе. В прострации описав несколько па и окончательно связав в мозгу, что дело гарантированно приобретает совсем дурной оборот и мне не кажется, и все эти запасы вина, шампанского, и свечи – это точно именно то, что я подозреваю, и да, точно не ошибаюсь, – я резко выпалила, что уже поздно и мне пора, и ринулась к выходу.

Пожалуй, это была бы забавная и громкая история с нежелательными последствиями для профессора, но доказывать и заявлять официально кому-то что-то совершенно не хотелось. Позже у нас были и пары, и экзамены, и каждый вел себя как ни в чем не бывало.

Спустя 10 лет мы столкнулись случайно на дорожке вдоль старого университетского корпуса. Он выглядел еще более обрюзгшим, но был всё еще жив. Отягощенная шестым месяцем беременности, я медленно ковыляла, размышляя о том сорте людей, кто остается жить, и о своем отце – моем стержне – бывшем моложе и год назад внезапно скончавшемся. Пользуясь положением, профессор быстро обогнал меня, бодро прыгая через лужи и усиленно делая вид, что не узнает никого вокруг. Поскольку я никогда не испытывала трудностей в выражении аналогичного, мы благополучно разминулись.