Александр Золотько - Тень Дракона

– Пусто, – констатировал оперативник, через десять минут осмотра площадки. – Теперь можно сваливать отсюда?

Шатов еще раз огляделся.

Где еще? Где еще он мог… Или все-таки Шатов ошибся? И вся эта паника напрасна. Старая, новая… Все это притянуто за уши. Шатову так примерещилось, очень захотелось, чтобы… Захотелось? Шатов вздрогнул. Просто он ждет только самого страшного. Самого страшного.

Ты сам себе сотрешь, сказал Дракон. Вот ты уже и теряешь ощущение реальности, сказал себе Шатов. Тебе показалось, и ты решил, что так оно и есть. Дракону вовсе не нужно будет тебя запугивать, Шатов. Ты сам доведешь себя до безумия. Сам сломаешь свою психику.

Ты забыл, как этим летом ты бросался по любому намеку Арсения Ильича, и как легко у него получалось тобой манипулировать. Ты ничему не научился с тех пор, Шатов. Ты снова мечешься, снова потерял опору…

Ведь если остановиться, то…

Дракон сказал – старая или новая. И упомянул ребенка, девочку. Шатов решил, что это новая школа. Потом, обойдя школу, он вспомнил, что последняя встреча с Драконом у него состоялась в спорткомплексе. И они обыскали спортплощадку. Безрезультатно. Что-то еще Шатов упустил из виду. Что-то еще…

Они только стадо потенциальной добычи, сказал Дракон. И только он решит, когда настанет момент умирать. Так он, кажется, сказал? Или…

Мишени. Стадо потенциальной добычи, сказал Дракон. И добавил – мишени. Мишени.

Шатов резко обернулся.

Трансформаторная будка возле стадиона. Ее задняя стенка выходит как раз на спортплощадку и на ней уже очень давно нарисованы круглые мишени. В них собирались метать мячики.

Новая школа. Спортплощадка. Мишени.

– Туда, – махнул рукой Шатов и побежал.

– Куда? – на ходу спросил милиционер.

– К трансформаторной будке… Туда.

Возле самой стены Шатов замедлил шаг. Потом остановился. Кусты. Высокие жесткие стебли какой-то травы ржаво хрустнули под ногами.

– Посвети, – тихо сказал Шатов.

Желтый круг стек по стене, по выцвевшей краске мишеней, по коричневым хлопающим в ладоши листьям. Замер.

– Твою мать… – пробормотал оперативник.

Шатов сел на землю:

– Вызывай своих, я покараулю.

Так может лежать только мертвый. Тело небрежно брошено и как будто смято. Как потерянная игрушка.

Как мертвая девочка, одернул себя Шатов. Она не игрушка, что бы там ни говорил Дракон. Она просто девочка, которую убил безумец. В горле запершило.

Спокойно. Сейчас придут официальные лица со своими неизбежными вопросами. Сейчас может прийти мать этой девочки. Хорошо, что он не видит ее лица.

– Женя!

Шатов оглянулся на голос.

– Вика… Я опоздал. Все правильно понял, но опоздал.

Вика остановилась возле Шатова, словно невзначай коснулась его щеки. Шатов мотнул головой, отгоняя прикосновение, как муху.

Вика подошла к телудевочки, присела.

– Я опоздал, – повторил Шатов. – Мог успеть, но опоздал.

– Ты не мог успеть, Женя, кровь уже запеклась. Когда вы разговаривали по телефону, она уже была мертва.

– Что? – Шатов медленно встал.

– Она уже была мертва на момент вашего разговора. Эксперты скажут точнее, но я практически уверена.

– Уже была…

Вика осторожно коснулась головы убитой.

– Что там?

– Маленькая рана на шее сзади. Как будто укол, и крови почти нет.

– Безболезненно, – пробормотал Шатов. – Дракон говорил, что это безболезненный удар.

Вика выпрямилась:

– Я пойду домой, а ты дождись милицию. Тебя не поволокут для допросов, все перенесут на завтра.

– Ты гарантируешь?

– Я гарантирую, – твердо сказала Вика.

– И на том спасибо.

– Держись.

Держаться. За что? За себя? За свой страх? Или за свой инстинкт самосохранения?

Держаться.

Дракон сжульничал.

– Дракон сжульничал, – сказал Шатов вслух.

Есть такой карточный фокус, когда зрителю вроде бы предоставляется выбор, но всякий раз фокусник выбор делает сам.

– Вам нравится черная масть или красная? Красная? Тогда у нас остается черная. Нравится трефа или пика? Трефа? Замечательно. Трефовые картинки или цифры?

И так до тех пор, пока зритель не назовет вслух карту, которую фокусник уже давно держит в руке. Он бы выбрал старую? Ну и что, тогда считалось бы, что…

Зазвонил мобильный телефон в кармане.

– Да, – как можно спокойнее сказал Шатов.

– Вы не напомните, – почти ласковым голосом произнес Дракон, – мы с вами выбрали старую или новую?

– Новую, – сказал Шатов.

– Ну, тогда вы можете…

– Уже нет, – оборвал Дракона Шатов.

– Что значит – уже?

– Это значит, что я уже нахожусь возле стадиона за трансформаторной будкой. И я уже нашел тело. И я знаю, что ты мне солгал, урод. Ты мне соврал. И что бы я ни выбрал – все равно эта девочка уже была мертва. Если бы я сказал «старая», ты просто сообщил бы мне, что остается все равно новая. Так? А если бы я отказался выбирать, так и в этом случае оказалось бы, что девочка эта несчастная из моего двора. Ведь так? Не молчи, шуллер! Или ты снова начнешь плести мне о доблести, чести, охотниках и добыче? Я не слышу, жулик! Что ты замолчал?

– Я… – Шатов впервые услышал в голосе Дракона неуверенность, граничащую со страхом. – Я не должен перед тобой отчитываться, Шатов. Это…

– Что это? Это твоя игра? Ты собираешься играть по таким правилам? Тогда мне нет смысла участвовать в ней. И так и так кто-то умрет. Тогда пусть это происходит без моего участия. Без. Моего. Участия.

– Не смей на меня повышать голос!

– Что? – Шатов даже растерялся, услышав нотки истерики. – У нас эмоции?

Шатов постарался сказать это голосом Бочкарева. Эмоции – отлично!

– Мы нервничаем? Нас поймали за руку?

– Никто меня не ловил…

– Серьезно? Неуловимый грозный охотник передергивает, – сухо сказал Шатов. – как последний мелкий жулик. И знаешь почему? Потому, что он элементарно струсил. Конечно, если бы вдруг я взял и позвонил в милицию, а она приехала оперативно, то перекрыла бы выезд из моего микрорайона. Я ведь очень неудобно живу, для беглецов. Одна дорога. И тебе стало страшно! И ты решил подстраховаться, убить, а потом позвонить издалека, покуражиться… Какой молодец! Герой… И ты после этого хочешь продолжать игру? Ты после этого собираешься стереть меня? Это ты исчезаешь, растворяешься в тумане. Ты, а не я… И это ты подохнешь от страха, а не я. Ты, безымянная тварь.

– Я…

– Да, именно ты.

С минуту Шатов слышал только тяжелое дыхание в трубке. Дракон получил удар. Получил и теперь пытается удержаться на ногах. Мелочь, потенциальная добыча вдруг ударила в очень болезненное место…

– Ты хочешь настоящей игры? И тебе кажется, что ты смог меня унизить, – сказал, наконец, Дракон. – Ты заблуждаешься, Шатов. Ты хочешь честной игры…