Евгений Сухов - Побег

— Хитрый ход придумали, — отшутился Варяг, — да сами себя и перехитрили. Я, как слышишь, жив и здоров и сейчас тут.

Молоток рассказал ему очень странную вещь. Пузыря недели две назад разыскивал какой-то мужик. Назвался одноклассником. Голос незнакомый, но, как сказала Мишина матушка, про Мишу он говорил очень складно, так что, похоже, и впрямь его знакомец. Сказал, что давно в Питере не был. А я таких наших одноклассников не знаю. Все, с кем мы в школе корешились, — все здесь, в Питере. В общем, мужик Мишкину маманю долго пытал — кто да как, по ее мнению, с ним поквитался. А в конце разговора пообещал отомстить за сына.

Повесив трубку, Варяг крепко призадумался. Кто такой? Кто мог не знать, что Миша Пузырев почти полгода назад как убит… Явно нездешний, не питерский, не московский да, пожалуй, и не российский. В России похоронки на воров разбегаются быстро… Значит, кто-то из-за границы. Хотя ведь и с Европой связи тесные: на Кипр или в Грецию, или в Италию воры наезжают чаще, чем к своим старикам-родителям в какой-нибудь Бердянск, и там информация циркулирует быстро. Откуда же незнакомец пожаловал? Пообещал отомстить — значит, не лох. Значит, человек серьезный.

Он стал перебирать в уме имена вероятных визитеров. И пришел к выводу, что кроме Сержанта быть некому. Сержант отлично знал Пузыря. И Питер для Сержанта был как родной. У него тут три скрытых хаты — если не больше. Впрочем, знали Пузыря и его, Варяговы, американские партнеры, но они после всей этой заварушки с его арестом в Сан-Франциско, тюрьмой и депортацией вряд ли помчались бы в Россию. У них там своих дел хватает.

Короче говоря, Варяга сильно взволновала последняя информация и он решил навести кое-какие справки лично. Тщательно загримировавшись, налепив купленные по его просьбе Гепардом пышные театральные усы а-ля молодой Никита Михалков, очки с простыми стеклами и взяв в руки хозяйственную сумку, он в таком камуфляже вполне мог слиться с массами в уличной толпе, в которой его теперь не различил бы даже наметанный глаз гэбэшного топтуна.

Варяг не спеша шел по Невскому. Он бродил по городу уже второй день по пять-шесть часов кряду, но так ничего и не разузнал. Он заходил во все злачные и питейные заведения. Прошелся по вокзалам. Побывал в самых популярных гостиницах, магазинах, заходил в известные ему сауны. Зашел даже в отреставрированный «Гостиный двор», но, увидев толпу молодцеватых охранников в черном обмундировании и с переговорниками в руках, понял, что тут ловить нечего. Многие злачные места, где раньше, он помнил, вечно отиралась знакомая братва, буквально за каких-то полгода перестроились: с удивлением увидел он, что кафе «Спорт» превратилось в фешенебельный стриптиз-клуб «Копакабана», а бар «Белые ночи» стал ночным китайским рестораном «Белый павлин». И вместо братвы у входа дежурили длинноногие большеглазые пышногрудые девицы, ласково приглашая зайти. «Ах, девицы-красавицы, поставить бы вас раком, трахнуть, а потом устрицей закусить», — вспомнил Владислав любимую присказку Мишки Пузырева.

Два дня бесплодных поисков вконец измотали Варяга. И вдруг в толчее перед Московским вокзалом он заметил знакомое лицо. Он устремился вслед за высоким бородатым парнем, сам не зная зачем. Парень торопливо шагал, помахивая зачехленной теннисной ракеткой. Варяг шел за ним и вспоминал, где он его мог видеть.

Уже зайдя следом за бородачом в привокзальный гастроном, он вспомнил. Этого парня он видел на зоне у Беспалого. Более того, они жили в одном бараке. Парень сидел за квартирные кражи и звали его, кажется, Серега.

Они сидели в уличном кафе гостиницы «Октябрьская» и потягивали пиво. Серега Гурьев признал в большеусом важном мужчине недавнего товарища по нарам только после того, как Варяг снял большие очки и шепнул, что усы накладные.

— Во, йо-ка-лэ-мэ-нэ! — обрадовался Серега. — Ты-то какими судьбами тут? Извини, забыл… Как тебя кличут?

— Да по болезни мне скостили срок, — ответил Варяг уклончиво, пропустив последний вопрос мимо ушей.

— Ага, я же помню, ты все время какой-то квелый был, не вставал, не работал…

— А сам здесь как? — Варяг быстро перевел разговор на интересующую его тему.

— Так меня же перевели в соседнюю колонию как раз перед бунтом. Ну а когда там шухер начался, я как раз бумагу получил из Москвы — о досрочно-условном освобождении. Меня недели две тому как освободили. У меня адвокат хороший — Юрка Соболев. Я с ним в школе в Москве учился, представляешь, а теперь он меня из зоны вытащил. Классный специалист. В школе был отличником. Я ему еще тогда говорил: далеко пойдешь, Юрчик! Кстати, если тебе понадобится, я телефончик дам, в Москве.

Но Варяг не слушал. Его так и подмывало спросить у Гурьева, как там все закончилось, много ли крови было. Но он опасался, как бы бородач-говорун чего не заподозрил.

— А ты слыхал про Муллу-то? — вдруг брякнул Гурьев, высасывая со дна стакана остатки «Балтики».

— Про какого Муллу? — на всякий случай спросил Варяг, внутренне напрягшись.

— Ну как же, про нашего старичка татарина, который у нас на зоне всеми командовал.

— И что с ним?

— Пристрелили Муллу! — трагически сложив брови домиком, выдохнул Гурьев. — Говорят, Беспалый, сучок, сам и пристрелил. Из автомата, почти в упор. А он… — Московский квартирный вор даже отшатнулся, увидев, как внезапно изменилось выражение лица его собеседника. — Ты че?

— Беспалый, говоришь, Муллу убил? — медленно проговорил Варяг. — А еще что тебе известно про бунт? Много там братвы полегло?

Серега Гурьев почувствовал, как по спине у него пополз холодок. Он был не из пугливых — мог в драке, если надо, и нос сломать, и ножичком ткнуть под ребра, но этот странный зек еще на зоне вызывал у него опасливую настороженность. Вот и теперь, увидев, как сверкнули его холодные глаза за фальшивыми стеклами очков, как угрожающе заходили желваки под кожей, Серега решил, что пора ему откланяться и отвалить подобру-поздорову.

— Ну, говорили, что еще там человек пять-шесть пристрелили. Кровищи много было, бронетехнику Беспалый вызвал, а на утро учинил шмон, по лесу вокруг потом рыскали, искали кого-то. Слушок прошел, что сбежал там кто-то. Я подробности-то и не знаю, брат, я же ведь тогда у нового барина парился.

Они помолчали.

— Ну, ладно, пора мне, — минуты через две заторопился Серега, вставая. — Так оставить тебе телефончик-то Юрки Соболева, моего адвоката? Точно говорю: хороший специалист.

— Спасибо, — жестко сказал Варяг, не глядя на Серегу. — У меня у самого этих адвокатов пруд пруди, да только когда они нужны — их не дозовешься.

Расставшись с Гурьевым, Варяг вернулся к Гепарду. Вечером он попросил его срочно связаться с Потапом и выяснить поточнее, что произошло в колонии у Беспалого.