Михаил Нестеров - Убить генерала

Близнеца откатило назад вместе с винтовкой. Он не стал дожидаться, когда восстановится панорама в оптическом прицеле, — получится намного быстрее схватить со стола бинокль и приникнуть к окулярам.

Руки подрагивали, картинка получалась смазанной. Но даже в таком виде она устраивала Близнеца. Водитель джипа после выстрела растерялся и не сумел вырулить из последней шиканы: бампер машины ткнулся в бетонный блок. Витька видел небольшой узор на стекле задней дверцы, в центре которого зияло отверстие. Но он не видел голову, лишь чьи-то плечи и что-то похожее на шляпку гигантского гриба над ними. И затемненный — в ярко-красных тонах — узор на противоположном стекле.

Кожа Близнеца горела и снаружи, и изнутри и чуть ли не вздымалась.

— Есть! Есть! — прокричал он.

«Точно, Витька?»

— Да, да! Попадание!

Близнец едва не задохнулся от этих слов. Он готов был до бесконечности упиваться ими, не отрывать взгляда от красной «драпировки» на противоположной дверце лимузина. И подумал, что вот только сейчас началась настоящая охота на него. Когда на волка выпустили настоящих волкодавов, а не гончих псов, преследующих его по пятам. Он как должное принял вооруженную группу спецназовцев, оперативно покинувших черный «Мерседес». Синхронно открылись все четыре дверцы, выпуская «волкодавов» из Центра спецназа Службы безопасности. «Вот и они, — хмельно констатировал Близнец, крепко сжимая бинокль. — Вот и они». В воспаленном мозгу снайпера они виделись черными ангелами смерти, для них не существует преград, вот сейчас они взмоют подобно громадным летучим мышам и понесутся навстречу.

Этот «Мерседес» стал единственным, оставшимся на месте автомобилем. Он встал так, что не мешал водителю джипа сдать назад, объехать железобетонный блок и рвануть вперед. За ним устремились остальные автомобили эскорта. Витька положил бинокль на стол и уже не видел, как резко тронулась с места машина со спецназовцами, снова занявшими свои места. Она быстро следовала за патрульными «Жигулями» в сторону ближайшего переезда.

Крапивин сунул «Макаров» за пояс, передернул затвор «глока» и шагнул к двери. Третий пистолет, принадлежащий убитому оперативнику, в данном случае не представлял никакой ценности.

Впритык. Близнец последние двадцать минут не думал о смене оперативников в этой квартире. Сейчас же предположил, что смена наверняка опоздает. Зачем торопиться, когда теоретические, по сути, шансы снайпера на выстрел иссякли, утекли вместе с последними мгновениями.

Однако он ошибся. Два оперативника входили в подъезд в тот момент, когда на восьмом этаже оглушительно рявкнул «гепард».

Обнажив оружие, они медленно поднимались по лестнице и докладывали: один по рации, второй по мобильному телефону. На четвертом этаже, вызвав лифт, они заблокировали двери. Они ждали снайпера, и у них было небольшое преимущество. Они услышали щелчок дверного замка, находясь на седьмом этаже. И тут же по всем этажам прокатились предупреждающие выкрики и выстрелы. Подъездное эхо размножило их, и Близнец едва не утонул в этом звуковом хаосе. Ему казалось, разом выдохнули десятки пистолетов и столько же луженых командных глоток. Он ответил двумя формированными очередями... и отступил.

Он упал с высоты своего решающего выстрела, и руки его налились тяжестью.

Он повиновался наработанному автоматизму — снайпер не мог идти навстречу жужжащим пулям. Единственный путь к спасению, к отсрочке ответного, ключевого для Близнеца выстрела, лежал за тяжелым чердачным люком.

Он остановил оперативников еще парой коротких очередей и, спотыкаясь, взбежал на девятый этаж. Как и ночью, поочередно глянул на двери. Показалось, на него не покосились даже черные дверные глазки. Поднявшись по металлической лестнице, он толкнул крышку люка и снова закрыл ее, оказавшись на пыльном чердаке.

Взгляд Близнеца пробежал по пяти люкам, которые торчали миниатюрными колодцами, и последний, шестой по счету в перспективе казался игрушечным.

В голове шел даже не анализ, а наступал хаос. Со всех сторон давили голоса. Он представлял, как кто-то кричит про огневую точку на восьмом этаже, кто-то спрашивает про трамвайный переезд и кто-то ретиво соглашается показать, как быстрее проехать к точке.

Кто-то орал в самое ухо: «Кто тут хотел стать снайпером?.. Ты? Мне не нужна твоя фамилия!»

«Есть возможность отличиться еще раз. Готовься к рейду».

«Ты не будешь знать имени человека, которого убьешь, кто он, есть ли у него семья, дети, родители».

Близнец сидел на крышке люка и смотрел на остальные. Он каждую секунду ожидал, что они начнут взрываться, как банки с огурцами. По очереди. Взлетит одна крышка, потом другая, третья. Из черных шахт поползут черные тени. Но первой выползет тень капитана Проскурина. Он предстанет святым Андреем — в белой одежде, с Библией в руке. Он сотворит крестное знамение и отпустит грехи: «Обычно снайперы-преступники кончают жизнь самоубийством. Поэтому очень важно убивать их в самом начале стрельбы».

Теперь, куда бы Близнец не ступил, он делал шаг навстречу смерти. Даже оставаясь на месте, он приближался к концу. И все же идти вперед было намного легче.

Трое спецназовцев Центра, один из которых был вооружен «легкой» британской снайперской винтовкой «L42 А1» под натовский патрон, рванули к первому подъезду. Еще трое бойцов, включая водителя «Мерседеса», вооруженного укороченным «Калашниковым», метнулись к последнему, перекрывая Близнецу все пути к отступлению.

Терехин побежал за первой группой, но на первом этаже вынужденно остановился. На ступеньке второго пролета сидел оперативник с окровавленной рукой и кричал вслед спецназовцам:

— Он на крыше! Дверь на чердак открыта! У него автомат! — Казалось, он с трудом оторвал взгляд от мертвых бетонных маршей, откуда он спускался и поливал их кровью, и уставился на Терехина. — Дал очередь через пролет, а я как раз руку на перилах держал.

Николай сморщился. Раненый опер помешал ему разобрать голоса спецназовцев. Судя по всему, они переговаривались со второй подгруппой по радио. Собственно, передавали полученную от оперативника информацию и свои действия.

— Пистолет, — бросил Николай, развернувшись.

— Что?

— Он стрелял из пистолета.

Терехин подсознательно выбрал средний подъезд и бежал к нему со всех ног. Прошли минуты с тех пор, когда он на сумасшедшей скорости ехал за черным «Мерседесом» со спецназовцами. А тот в свою очередь мчался за патрульной машиной. В свое время полковника интересовали все материалы, касающиеся снайперов, он хотел разобраться в психологии, в мышлении, составить психологический портрет. Он узнал много и не раз повторял эти слова вслух: «Действия только одного снайпера решают исход поединка. Это он отправляется на схватку. Один. Он должен действовать так, как подсказывает ему ситуация, и, если нужно, импровизировать». Но был еще один момент в работе снайпера. И это от него бежал сейчас Николай. Или к нему, уже не важно. Неумело, словно кому-то подражая, Терехин хрипел на ходу: