Александр Тамоников - Ледяное взморье

Максим взглянул на часы. Как минимум два с половиной часа на отдых у него есть. Прилег в гостиной на диван.

В 8.57 Буторин из окна лестницы крикнул:

— Внимание, по улице к дому подъезжает «Фольксваген», наблюдаю.

Офицеры вскочили, достали пистолеты.

Шелестов сказал:

— Спокойно. Это человек, который будет работать с нами.

Шелестов прошел в прихожую и услышал, как открывается замок.

Майор отпрянул в сторону. Дверь открылась, в прихожую вошел статный оберштурмбаннфюрер СС.

Он увидел Шелестова, рука потянулась к кобуре.

— Свои, — проговорил Максим.

— Это, — гость кивнул на кобуру, — машинально.

— Понимаю. Майор Шелестов, Максим.

— Капитан госбезопасности Ремезов, Андрей, — представился разведчик и, закрывая за собой дверь, спросил: — Как добрались?

— Ну, если мы здесь, то нормально. Пройдем в гостиную?

— Да.

Они зашли в большую комнату.

— Офицеры отдыхают? — спросил Ремезов.

— Уже нет. Находятся в спальнях и на чердаке.

— Дозор? Я имею в виду чердак.

— Без этого нельзя.

— Дело, конечно, твое, но здесь безопасно, и в администрации знают, что этот дом снял я — заместитель начальника спецотдела VI Управления РСХА оберштурмбаннфюрер СС Марк Рейтель. Сюда никто посторонний не придет.

— Желаешь познакомиться с группой?

— Почему бы нет? Нам же вместе работать.

Шелестов крикнул:

— Буторин, Коган, Сосновский, ко мне!

Офицеры вышли.

Шелестов представил их друг другу.

Сосновский на чистом немецком спросил:

— И как вам тут служба, товарищ капитан государственной безопасности?

Ремезов не без удивления посмотрел на капитана:

— Ты так хорошо говоришь по-немецки! Специально обучался?

Шелестов сказал:

— Он у нас интеллигент, окончил Ленинградский государственный университет, кафедру иностранных языков. Потом работал в посольстве СССР в Германии, Франции и Австрии.

Сосновский прервал командира:

— А в Вене в 1940 году был арестован. Статью, по которой арестовали, назвать?

— Не надо, — ответил Ремезов. — Я знаю, кто и за что был арестован и каким образом избежал наказания. Вам повезло, что вы понадобились товарищу Берии.

— Скорее Платову, но это не столь важно. А насчет везения это еще вопрос, нас же бросают на такие задания, вернуться с которых шансы мизерные.

— Но вы же возвращались. Вернетесь и на этот раз.

Коган проговорил:

— Не мешало бы позавтракать, товарищ майор.

Ремезов сказал:

— В летней кухне есть запас продовольствия, там приготовлено все для проживания четырех человек в течение двух недель.

— Тогда я на кухню? — взглянул на командира Коган.

— И Сосновского возьми с собой.

Он повернулся к Буторину:

— А ты, Боря, все же давай на чердак, посмотри за обстановкой.

— Понял.

Офицеры разошлись. Ремезов улыбнулся:

— Ты отправил их для того, чтобы мы могли поговорить один на один?

— И для этого тоже.

— Ну что ж, присядем?

— Конечно.

Они сели за круглый стол.

Ремезов спросил:

— Тебе доводили ту информацию, которую я сбрасывал в центр?

— Естественно.

— Значит, что собой представляет объект «Тайфун», ты знаешь?

— Только по твоим данным.

Ремезов расстегнул китель, достал несколько сложенных листов:

— Это схема центра, с указанием квадрата, для привязки к карте.

Шелестов внимательно посмотрел:

— Значит, Грунов проживает в отдельном доме?

— Не совсем так, в доме, указанном на схеме, проживает и его заместитель, а по сути фактический руководитель центра, майор Густав Краус. Дом поделен на две половины, соединенные друг с другом, выход один. С Краусом почти постоянно ночует лейтенант Лаура Кестлин.

— А планы домов есть?

Ремезов улыбнулся:

— Конечно, майор, я так долго вас ждал, что сделал план чуть ли не всего района. Вот держи, здесь планы домов, на обратной стороне — штаба и караульного помещения.

Он достал третий листок:

— Здесь отдельно посты караула. Казарма имеет специальную планировку. Взводные отсеки, ружпарк, бытовка, канцелярия, кладовка, туалет. Такие же казармы, только вдвое меньше — для курсантов. Сейчас постоянно занята одна, верхняя на схеме. В палатках — приемник, десять человек. Осталось подобрать шесть кандидатов, и штат будет укомплектован. Их должны доставить завтра.

— Все добровольцы?

— Да, подбор ведется тщательно, подавляющее большинство курсантов — из дворянских семей и семей, подвергшихся репрессиям, есть и царские офицеры. В общем, идейные, грамотные, готовые уничтожить всех, кто испортил им жизнь.

— Они понимают, что их будут посылать на смерть?

— Да. И в том, что они пошли на это сознательно, большая опасность. Такие могут подорвать себя вместе с объектом ликвидации. Их нельзя выпускать из этого центра.

Шелестов улыбнулся:

— Не выпустим.

Ремезов посмотрел на майора, достал пачку немецких сигарет, бросил на стол:

— Угощайся.

— Пока обойдусь нашим «Казбеком».

— Думаю, нет смысла говорить, что окурков здесь не должно остаться?

Шелестов рассмеялся:

— Ничего не останется. Но вижу, ты что-то хочешь спросить и не решаешься. Спрашивай, не стесняйся.

— Хорошо.

Отложив сигарету, Ремезов сказал:

— Группа из четырех офицеров — опытных, подготовленных специалистов. Когда я передавал донесение, то рассчитывал, что ликвидация учебного центра будет осуществляться либо крупным подразделением, либо с воздуха.

— Да, мы должны навести на объект бомбардировщики.

— Но тогда зачем ваша группа? Навести бомбардировщики можно и по переданным мной координатам. Или в Москве мне не совсем доверяют?

— Не в этом дело, Андрей.

— А в чем?

— Понимаешь, товарищ Сталин отдал приказ, во что бы то ни стало захватить предателя Грунова живым и доставить его в Москву. При этом вопрос захвата и переброски бывшего начальника штаба стрелкового корпуса мы должны отработать вместе с тобой. Для захвата Грунова и прибыла группа. Так что ни о каком недоверии тебе речи нет.

— Но… если с Груновым удастся решить вопрос, то каким образом переправить группу обратно в Москву?

— Берия намекнул: у вас головы на месте, вот и думайте с «Гудвином», как это сделать.

— Но это практически невозможно, Максим.

— Согласен и надеюсь, что приказ о переброске будет отменен.

— Не надейся. Товарищ Сталин очень редко меняет свои решения.

— Ну, тогда будем думать. А что ты имел в виду, когда сказал, что с Груновым еще можно решить вопрос? Захват запланирован исходя из того, что бывший полковник не имеет права покидать территорию объекта, а значит, работать по нему придется во время бомбежки.

Ремезов взглянул на Шелестова, взял сигарету, прикурил:

— Грунову разрешено покидать территорию центра, запрещено выезжать за пределы границы секретной зоны. А это не одно и то же.