Александр Тамоников - Ледяное взморье

— Ну, ваше дело. И зачем только тащили?

Он отбросил сумку с маскировочными халатами к стенке траншеи, достал ракетницу. Над позицией стрелковой роты взмыла белая ракета.

Ее засекли, послышался отдаленный крик:

— Кто пустил? По чьему приказу? Что за шутки?

Но крики оборвались неожиданной канонадой и фонтами разрывов гаубичных снарядов за передней линией обороны первого стрелкового батальона. Были слышны обрывки команд, крики людей, тонущие в общем грохоте. Ударила и минометная батарея. Она накрыла полосу перед траншеей, сбивая проволочные заграждения.

Хальзер внимательно смотрел на нейтральную полосу.

Артиллеристы перевели огонь ближе к линии обороны, минометы стали бить по двум площадям от позиции роты почти до возвышенности, своих позиций, оставляя при этом свободное узкое пространство, так называемый коридор.

Хальзер повернулся к начальнику штаба корпуса:

— Пора. Идем так: впереди я, со мной обер-лейтенант Глаузер, следом господин Грунов, с ним подчиненные, замыкают Ройле, Денберг и Моппер.

От позиции прикрытия дали несколько очередей Ройле и Денберг, видимо, ротный послал бойцов вывести начальника штаба корпуса из-под огня в безопасное место. Метнув в траншею гранаты, лейтенант Ройле и фельдфебель Денберг отошли к основной группе.

Хальзер отдал команду:

— Вперед! — и первым выскочил из траншеи.

За ним рванул Глаузер и далее по расчету. Их увидели с возвышенности — артиллерия перевела огонь на второй эшелон батальона.

Предатели и диверсанты бежали что есть силы. Их в любую минуту могли зацепить снайперы батальона, выведенные под обстрелом к передовой линии. Тем более что и советский дивизион открыл ответный огонь.

Отменной физподготовкой Грунов не отличался — начал отставать, его подхватил Сазонов. Это заметил Хальзер. Выстрелил в небо вторую ракету. Тут же из-за возвышенности к бегущим на всей скорости выскочил бронетранспортер «Ханомаг.251». Пулеметчик на ходу начал стрелять по всей ширине участка третьего взвода.

Подскочил. Развернулся. Перебежчики запрыгнули в десантное отделение. Пулеметчик снял с турели пулемет, пристроил его на корме. С возвышенности выстрелил гранатометчик. За бронетранспортером поднялось облако дымовой завесы. «Ханомаг» благополучно скрылся за возвышенностью, и тут же гитлеровцы прекратили огонь. В ответ замолчала и советская полевая артиллерия. Наступила оглушающая тишина.

«Ханомаг» встал у «Кюбельвагена», германского автомобиля повышенной проходимости, возле которого находились офицеры в форме СС.

Они не тронулись с места, хотя видели прибытие предателей.

Хальзер сказал:

— Вас, господин полковник, встречают офицеры СС из Риги.

— Они не спешат познакомиться.

— Да, эти ребята высокомерны. Но ничего, вы не в том положении, чтобы артачиться.

— Это так.

— Пойдемте, я вас представлю.

Хальзер подвел бывших советских офицеров к эсэсовцам. Только тогда те заметно оживились:

— Господин Грунов? — спросил офицер с петлицами штурмбаннфюрера СС.

— Так точно, господин офицер.

— Приветствую вас в новой, счастливой жизнь. Наконец-то вы освободились от советского ярма.

— Спасибо, господин штурмбаннфюрер.

— Извините, я Конрад Вендель. А это, — он указал на второго офицера, — мой помощник оберштурмфюрер Отто Ленц.

— Очень приятно.

Полковник не решился подать руку — а если эсэсовцы проигнорируют? Некрасиво будет и… стыдно.

Вместо этого Грунов представил своих подчиненных:

— Мой заместитель подполковник Дургин Федор Архипович и начальник разведки корпуса майор Сазонов.

Вендель кивнул.

— Вы обедали в своей, простите, советской части?

— Никак нет, господин штурмбаннфюрер.

— Напрасно. Здесь тоже не получится, нас ждет самолет на ближнем аэродроме Лежино. Мы должны ехать, это примерно тридцать километров на запад.

— Мне известно, где военный аэродром.

Эсэсовцы рассмеялись.

— Ну, конечно, вы же были начальником штаба целого корпуса, это генеральская должность, к вам стекалась вся оперативная информация. — Он указал на «Кюбельваген». — Это машина для вас, водитель шарфюрер Ральф Кольб, сразу предупреждаю, по-русски он не говорит.

— Ничего, — сказал Грунов, — я владею немецким.

— Хорошо! Мы с оберштурмфюрером поедем на «Опеле».

— Я понял, — кивнул бывший начальник штаба корпуса.

Штурмбаннфюрер повернулся к Хальзеру:

— Глаузер с нами, остальным отдыхать. Всей группе от имени рейхсфюрера Гиммлера объявляю благодарность. Дальнейшее ваше использование будет определяться в управлении абвера.

— Да, господин штурмбаннфюрер.

Обер-лейтенант Глаузер отошел к эсэсовцам. И это было непонятно, диверсант, по сути, второй человек в группе, по крайней мере, по званию и должен быть с майором СС, когда остальным приказано оставаться до получения приказа.

Штурмбаннфюрер заметил замешательство Грунова, снизошел до объяснения:

— Вы удивлены, господин полковник, хотя ничего удивительного в моем распоряжении нет. Обер-лейтенант Глаузер будет работать с вами и дальше. А вот где и по какому направлению, извините, сказать не могу.

— Понятно, господин штурмбаннфюрер.

— Ну, тогда по местам, господа.

Все сели в автомобиль. Водитель «Кюбельвагена» с интересом посмотрел на офицеров, которые собрались у машины и командовали дальше, оставаясь в форме старшего офицерского состава РККА.

— Вы говорите по-немецки? — обратился он к Грунову.

— Да, шарфюрер.

Немец оказался общительным:

— Хорошо. А это правда, что вы служили начальником штаба целого стрелкового корпуса?

— Да, Ральф.

— О, вам известно мое имя!

— Назвал штурмбаннфюрер.

— Как мне обращаться к вам?

— Полковник. Думаю, это будет правильно.

— Начальник штаба корпуса — это высокая должность. А почему вы не генерал? У нас в корпусе, где мне раньше приходилось возить представителя службы безопасности, начальником штаба был «генерал-майор».

— Должен был получить. В октябре. Теперь… но это ладно.

Шарфюрер, ловко управляя армейской машиной, уверенно сказал:

— Будете генералом в Риге.

Грунов рассмеялся:

— Это вряд ли. А скажи мне, Ральф, партизаны в вашем тылу есть?

— В этом районе были небольшие диверсионные группы, партизан нет. Соседей вроде беспокоят. Но с ними эффективно борются.

— Значит, дорога безопасная?

— Абсолютно, герр полковник.

«Кюбельваген» сильно тряхнуло. Переднее левое колесо попало в колдобину.

— Черт побери эти дороги, извините, герр полковник.

— Ничего.

Дорога заметно ухудшилась, потянулась в лес. Водитель умолк.

Грунов повернулся, позади на удалении в пятнадцать-двадцать метров следовал «Опель». И никакой охраны. Значит, немцы чувствуют себя здесь в безопасности.