Константин Стогний - Позывной «Крест»

Халид подошел к двери и, прежде чем открыть ее, еще раз напомнил Стипу:

— Украинец не может говорить из-за ран!

Врлич опять посмотрел на дверь в комнату Лаврова таким взглядом, каким смотрит лев сквозь сухую траву на мирно пасущуюся антилопу.

— Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Ллахи ва-баракятух [42] Мир вам и милость Божья и Его благословение ( араб .). ( Примеч. авт .) , почтенный Халид Асаад! — приветствовал главного смотрителя музея мэр города Тадмор.

— Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Ллахи ва-баракятух [43] И вам мир и милость Божья и Его благословение ( араб .). ( Примеч. авт .) , уважаемый Талал Барази! — ответствовал музейщик.

— Соседи сказали, что вы не ночевали дома, телефон не отвечает, вот мы и приехали проведать, — объяснил Талал Барази свой нечаянный визит.

В это время из гостиницы вышел врач Али ибн Сина.

— Доктор, и вы здесь? Салям! — помахал ему рукой мэр и опять обратился к музейщику: — Что произошло? Почему здесь врач?

— Я остался переночевать в гостинице, а телефон поставил на зарядку в музее, да и забыл там, — объяснился Халид Асаад. — Один из археологов упал на ступеньках гипогея Трех Братьев, сильно травмировался.

— Археологи здесь? — удивился мэр. — Мне доложили, что они эвакуировались…

— Нет-нет, только профессор Михайловский. Заходите в дом, выпейте с нами кофе, — пригласил Асаад, не дав закончить фразу Барази.

— Конечно! — с удовольствием согласился мэр. — Руку хочу пожать!

Главный смотритель обернулся на подошедших полицейских и обратился к Акраму Бассо:

— Вы тоже проходите!

В столовую первым зашел Халид, за ним мэр, затем начальник полиции.

— Стип Врлич, — указал на хорвата Халид Асаад. — На случай, если запамятовали имя, уважаемые. У европейцев странные имена, которые трудно запомнить и легко забыть.

— Здравствуйте, уважаемый Талал Барази и уважаемый Акрам Бассо, — приподнялся со стула серб.

— Сиди, дорогой! — мягко усадил его мэр. — Мы видим, что ты на костылях.

— Ничего, — вежливо возразил Стип Врлич, но обратно сел потому, что столовую наполняли охранники мэра и полицейские, из-за чего места недоставало.

Начальник полиции заглянул в свободные комнаты и вошел в ту, что занимал Лавров, вслед за врачом. Протянул руку для рукопожатия украинцу.

— Акрам Бассо, — представился начальник полиции.

— Его зовут Виктор Лавров, он не может говорить, — поспешил встрять Али. — Невралгия третьей ветви тройничного и языкоглоточного нервов на фоне сильного ушиба, полученного при падении.

— Как это? — не понял начальник полиции. — С лестницы упал, а язык не работает?

— Э-э-э, чего же тут непонятного? — вместо врача ответил заглянувший в комнату мэр. — Мне зуб мудрости когда удаляли, неврит третьей ветви тройничного нерва случился, я три дня разговаривать не мог, разве вы не заметили?

— Заметили, спасибо большое! — поблагодарил Акрам: то ли за то, что мэр потрудился ему разъяснить непонятное, то ли за то, что тот целых три дня молчал и не поучал его.

— От сильной дозы обезболивающего действительно иногда на некоторое время утрачивается функция речи, — еще раз объяснил Али ибн Сина.

— У меня есть хорошее гранатовое вино, — заглянул к ним Асаад. — Садитесь за стол.

— Спасибо, почтенный Халид, но я на службе, — отказался начальник полиции.

— Мне тоже пока ни к чему, — отрицательно покачал головой мэр.

Он, как и сирийский президент Башар Асад, был алавитом, однако в повседневной и ритуальной практике шииты-алавиты отступают от некоторых важных предписаний ислама — вплоть до обрезания и запрета на употребление в пищу свинины. Поддерживают даже такие элементы языческих верований, как культ солнца, луны и звезд. Но при этом отмечают Пасху и Рождество, верят в святую Троицу и причащаются вином.

— Ну, уважаемый Виктор, выздоравливайте! — сказал на прощание мэр. — Надеюсь, поговорим, когда увидимся в следующий раз. Я очень уважаю вашего президента Владимира Путина!

— Он украинец, — поправил мэра начальник полиции, уже полиставший украинский паспорт с трезубцем.

— Неважно, поговорим, значит, про Крым, — отмахнулся Талал Барази, мягко подталкивая его к выходу.

Когда полицейские упаковались в свой внедорожник, а охранники ожидали посадки своего подопечного, Халид обратился к мэру:

— Помогите мне с отправкой экспонатов в Дамаск. Машины оттуда пришлют, а вот грузчиков у меня нет. Сами видели: в музее — старики, у археологов — сплошь калеки.

— Они что, археологов из десантников набирают? — пошутил Талал Барази. — Здоровые, как черти. Да еще и без травм жить не могут…

Все в окружении Талала Барази засмеялись, и старик вместе с ними.

— Сколько надо человек? — спросил Талал.

— Тридцать, а лучше сорок.

— Хорошо. Когда приедут грузовики из Дамаска, пришлю роту полицейских. Но вы их покормите.

— С удовольствием! — наконец-то улыбнулся мэру Тадмора глава древней Пальмиры.

Когда машины уехали, из гостиницы вышли ковыляющий с костылем Стип Врлич и еле шаркающий ногами Виктор Лавров, которого поддерживал Али ибн Сина.

— Стип, нам мэр пообещал людей на погрузку! — поделился радостью Халид Асаад.

— Отлично! — ответил хорват, посмотрел на украинца, и желваки его заходили ходуном.

«Ну что ты собачишься, пацан? — спокойно подумал журналист. — Думаешь, у тебя одного потеря?»

Но промолчал. Что объяснять этому глупому мальчишке? Да, Лавров не был таким эмоциональным и задиристым, как хорват, в силу своего характера, да и возраста. Но боль, которую он испытывал физически, была ничем по сравнению с его душевной раной.

«Этот Стип погорюет от силы год, может быть, два. Затем, молодой и красивый, встретит прелестную хорватку, которая родит ему кучу маленьких югославчиков, и все его горести забудутся. А я?..»

Вот и пришла весна в Тадмор. Весна, которая, со всеми ее земными соками и ароматами свежей зелени, может быть, впервые в жизни не радует…

Арабская кухня для славян слишком пряная, вот почему Стип взялся стряпать штрукли — это была его любимая хорватская еда. Практически каждый раз в ресторане он заказывал штрукли — на закуску или на десерт. Но сам их никогда не готовил. Его бабушка когда-то, сто лет назад (на самом деле лет двадцать назад), рассказывала ему о том, какое это искусство — готовить домашние штрукли, это далеко не каждому дано.

— А я бы вареников наварил… украинских, настоящих, со шкварками и лучком золотистым, — сказал как-то Лавров.

Врлич воспринял это как вызов! Прежде всего — тесто. Оно должно быть упругим и хорошо раскатываться тонким слоем. Оказывается, лучше раскатывается тесто без яиц. Начинка — хорошо отжатый творог, яйца, соль, сметана, вместо которой Стип использовал местный йогурт — «лабан» из тадморского гастронома. Сметана в арабских магазинах редкость, а если и найдется, то она более кислая, чем наша, или безумно дорогая французская, поэтому на полтора литра мало кто разорится.