Александр Тамоников - Даманский. Огненные берега

БТРы Костина продолжали вести огонь, сокращали количество пехотинцев, идущих в обход, но пресечь этот маневр уже не могли. Китайцы перебегали, прятались за камнями. Костин предпринял попытку подойти ближе, и снова его машины подверглись обстрелу, у головного БТРа осколки разворотили колесную пару.

Резервов у полковника Леонидова больше не было. Он в ярости метался по своему командному пункту, снова телефонировал в округ. «Прошу разрешения ввести в действие армейцев! — упрашивал он. — Ситуация складывается критическая, мы теряем остров!» — «Какая армия, полковник, вы в своем уме? — разражались руганью в далеком штабе округа. — Мы никому не объявляли войну! Вы представляете, что вы требуете?» — «На острове гибнут наши люди! — орал в трубку Леонидов. — Молодые парни! Китайцев в сто раз больше! У них минометы, тяжелая артиллерия, а у меня лишь пустая батарея станковых гранатометов! Боеприпасы на исходе! Мы не можем подойти к острову — китайская артиллерия пресекает все попытки! Еще пятнадцать минут — и кем я буду командовать? Женами погибших офицеров?» — «Не сейте панику, полковник, — отвечали в округе, — держитесь своими силами».

В итоге Дмитрий Владимирович принял решение. Пусть его разжалуют, пусть отдадут под трибунал, но офицерская совесть будет чиста. Четыре танка Т-62, как ни крути, находились в его распоряжении, хотя и не относились к пограничным войскам.

Он прибыл в распоряжение танкового взвода, поставил задачу экипажам. Стремительный бросок в район острова, фланговый удар всеми четырьмя танками! И поспешил занять место в головной машине, что оказалось со стороны полковника роковой ошибкой.

Атака сорвалась. На середине реки боевые машины попали под мощный огонь противотанковых средств. Танки маневрировали, но масса и неповоротливость сделали свое дело. Головному танку удалось прорваться к острову, остальные завязли в частоколах разрывов, не имея возможности вести ответный огонь, и были вынуждены отойти.

Головную машину подбили метрах в семидесяти от острова. Снарядом повредило лобовую часть, порвало гусеницу. Все сидящие внутри получили контузию, а заряжающему осколком порвало бок. Находиться в танке было невозможно — жар становился нестерпимым.

Механик-водитель и наводчик вытащили пострадавшего на броню — полковник помогал. Он выбрался из танка последним, спрыгнул на землю. Жгучая боль ударила под ребра — полковник вскрикнул, стал сползать под колеса. Члены экипажа бросились к нему, оттащили за задний борт, но все уже было кончено — полковник скончался быстро, почти без мучений. А где-то на склоне вражеского берега злорадно скалился китайский снайпер и делал ножиком на прикладе очередную зарубку…

Танкисты потащили в тыл раненого заряжающего. Парень стонал, истекал кровью. Со стороны советского берега к ним уже спешил юркий «газик», ловко объезжал полыньи, увиливал от взрывов…

После гибели Леонидова командование принял на себя подполковник Костин, теперь уже он кусал губы и ругался со штабом округа. Обескровленная группа пограничников из последних сил удерживала восточную часть острова. Китайцы наседали с трех сторон. Уцелевшие БТРы стояли в лощинах, пулеметчики экономили патроны — дефицит боезапаса был налицо.

К окончанию четвертого часа противостояния китайцы подбили еще одну машину и повредили последнюю — она оставалась на ходу, но полностью потеряла способность маневрировать.

Кольцо сжималось, уцелевшие бойцы пятились к восточному берегу, яростно огрызались остатками боекомплекта.

Майора Яшина ранили в плечо — пуля прошла насквозь, но он продолжал руководить боем, стрелял из табельного «ПМ».

В строю от маневренной группы оставалось десятка полтора, было много раненых, убитых. Китайцы мостили баррикады из тел своих погибших, вели из-за них плотный огонь.

С соседней заставы на выручку пограничникам прорвались два БТРа. Один остался гореть в протоке между островами, второй пробился в расположение Яшина. Вел бронетранспортер старший лейтенант Касьянов. Он заслонил поврежденную машину бортом своего БТРа, прикрыл отход экипажа, но был подбит. В отличие от лейтенанта Марышева Касьянов остался жив, но получил ранение в обе ноги, контузию, сотрясение мозга и почти четверть часа лежал под горящим БТРом, дожидаясь, пока до него доберется помощь…

Перспектива потери острова становилась реальной.

Наконец поступил приказ сверху: отвести с острова все силы в связи с применением по нему массированного огня ствольной артиллерии!

Два танка «Т-62» совершили обходной маневр, появились у юго-восточного мыса и открыли огонь по китайской роте, оседлавшей южный берег. Противник стал спешно отходить к юго-западному выступу. Яшин все понял: его выводят под прикрытием этих танков! Это было очень своевременно — еще три минуты такого боя — и пришлось бы бросаться на китайцев с голыми руками. Он отдал приказ: выносить раненых, все — на мыс! Солдаты оживились, укладывали раненых на импровизированные носилки.

Из башни ближайшего танка махал руками офицер, сигнализируя: быстрее, еще быстрее! Кажется, Яшин все понял: еще несколько минут — и советская артиллерия нанесет удар по острову!

Он сидел за коптящим БТРом, с нетерпением смотрел, как исчезают в дыму его солдаты, морщился от боли в наспех забинтованной руке.

— Товарищ майор! — подбежал к нему лейтенант Васильев с перевязанной головой, присел рядом. — На правом фланге была группа лейтенанта Котова — ребята с погранзаставы. Я дважды был у них, они отбили все атаки. Сейчас они отрезаны, возможно, их уже нет в живых — у нас не было возможности туда прорваться! Китайцы вклинились между нами, полностью отрезали от группы. Там китайцев — не меньше роты… Что делать, товарищ майор? А вдруг у них живые остались? Скорее всего, нет, их просто с землей сровняли, но вдруг? Разве можем уйти, бросив своих?

Яшин чертыхнулся, рискнул приподняться. На севере все плавало в дыме разрывов. Ничего не видно за деревьями. Китайцы, вклинившиеся между группами, вели огонь по людям Яшина. Непонятно, что там происходит! Он смотрел во все глаза, вслушивался, игнорируя свистящие над головой пули. Трудно понять, стреляют ли там наши. Звуки сливались в сплошную какофонию. Била китайская артиллерия, свистели мины. Да никто там не выжил, не могли они выжить! Их взяли в клещи и уничтожили — это прискорбно, но факт!

И все же он сомневался, колебался, не мог принять решение. Мизерный шанс, что там есть живые. Отправит группу проверять — только зря погибнут. Он должен был на что-то решиться. У него чуть больше двадцати человек, включая раненых, это конкретные живые люди — о них он и должен заботиться в первую очередь. А что там, на северо-востоке острова — неизвестно. Упустит время — всех потеряет!