Эдуард Голубев - Смотрящий

— Честно сказать, Лесник, никогда не поверил бы в эту историю, но ты не похож на сказочника.

— Меньше текста, — резко оборвал он меня, — дальше ещё интересней. В одной из редких дальних вылазок в лес я натолкнулся на дикого кабана, который явно был не рад нашей встречи. Он, ускоряя шаг начал бежать на меня в атаку. Вскинув ружьё, я готов был уже размножить его толстую лобную кость, как услышал зловещее шипение и тут же из-за дерева, словно тень, пролетел силуэт рыси. Она запрыгнула ему на спину и оседлала, словно всадник. Кабан не понимая, что произошло, остановился, как вкопанный, и сразу когти большой кошки трезубцем вонзились снизу в районе шеи. Она лапой, словно работая заточкой, несколько раз с молниеносной скоростью, продырявила толстую кожу, превратив его шею в лоскутки. Затем спрыгнула с него, вальяжно отошла в сторону и тупо смотрела, как он умирает. Кабан продолжал стоять на месте, не двигаясь, а из дырок небольшими струйками текла темно багровая кровь. Потом он рухнул набок. Я перевёл ружьё на рысь, но она, не обращая никакого внимания на это, опустив голову, пошла ко мне.

Несколько таблеток теперь я всегда носил с собой в накладном кармане сзади и она, будто знала об этом. Наверно, по запаху. Как кошка, начала тереться об ногу, выгибая спину, а мордой уткнулась в карман, оставляя носом влажный след. Я достал одну и положил на ладонь, с которой тут же её слизала. В отличие от волков, рысь не ушла сразу в лес, а присев на задние лапы, уставилась в небо, не обращая никакого внимания на меня.

На следующей встрече братва, помимо всего, передала ещё полный пакет крупы с приветом от химика и словами, что это для птичек и проверено на воробьях. Около хижины я видел висевшую на дереве дряхлую кормушку, которая уже давно не наполнялась. В этот же вечер насыпал туда горсть, а на утро она уже была пустая. И только днём, недалеко, увидел небольшую стаю синиц, которые напоминали разбросанных под деревом чучел, лишь только еле заметные дергающие лапки говорили, что они ещё живы. На следующий день их уже не было.

Дальше, больше. Я начал замечать, что хищники этого леса, которые на генном уровне враги, начали находить общий язык. Волк спокойно мог вместе с рысью обгладывать убитого зайца, как будто они заключили мировую. Но поражало другое. Наркотики в этом лесу стали самой твёрдой валютой. Их количество у меня было ограничено, и теперь я давал только Белому, его бойцам и Дурачку. Поверь, я видел, как одна волчица, прямо за кустами на заднем дворе, зарабатывала полтаблетки, подставляясь по очереди под трёх волков. Прямо, как у людей, за дозу готова на всё. Белый стал в лесу непререкаемым авторитетом и даже рыси, после ночной охоты тянули ему убитую косулю, чтобы обменять на кайф. Не мне тянули, а ему. До меня поздно дошло, что за год я для них не стал хозяином, а был источником, который надо тщательно оберегать. Хотя со стороны казалось по-другому. Белый и его стая всегда беспрекословно слушали меня, часто дежуря около хижины в роли охраны. И это спокойствие расслабило, давая ощущение, что всё под моим контролем. Так я думал до сегодняшнего утра.

В последний раз братва мне не привезла ничего. В городе начались разборки и все легли на дно. Лабораторию остановили. Догадываешься, почему?

— Да, — я кивнул в ответ и спросил с сомнительным непониманием, — в чём проблема была выдать меня?

— Толян, которого ты отправил к праотцам, не нравился мне. Вроде и предъявить ему нечего было, но гниловатый он. Когда-то мы начинали с ним вместе. Меня закрыли, и он сразу переметнулся к “центральным”. Они помощнее, да и дела у них посерьёзней. Думаю, он сюда ехал с посланием на языке, что бы отвести меня в сторону и самому заниматься лабораторией. Очень любит деньги и власть, а природа одарила его только бычьей силой, прокинув с мозгами. Кстати, знаешь, как его иногда называли?

— Откуда?

— Толик “ Две пачки”. Догадываешься, почему? Он упорно считал, что у настоящего мужчины постоянно в кармане должны лежать не меньше 20-ти тысяч долларов и всегда таскался с двумя упаковками стодолларовых купюр. Меня не интересует, куда ты их спрятал, это были не мои деньги. А выдать тебя? То это на данный момент было бы ошибкой. В ходе разборок “центральные” обязательно перейдут черту, и вот тогда, мы находим тебя, показываем в качестве нашего алиби и на сходке предъявляем претензии за беспредел. По крайней мере, до сегодняшнего утра, план у меня был такой.

Ладно, вернёмся к нашим волкам. Вчера вечером вышел во двор и увидел Белого, который пришел со своей стаей за очередной порцией. Я постучал по пустому карману, показывая, что сегодня они ничего не получат и пусть уходят. Впервые за это время Белый приподнял губу и обнажил оскал, высказывая недовольство. Со мной так не надо. Я направил на него ружьё, показывая, кто здесь хозяин, и он, тихо рыча, медленно попятился назад, явно не готовый к такой ситуации. За ним последовали другие. Немного посидев на улице, удостоверившись, что они ушли, спустился сюда и лёг спать. Последние дни просыпался рано утром. Из-за постоянных дождей, здесь в подвале влажность зашкаливала, и приходилось вставать, выходить наружу, чтобы отхаркаться. Камера, а особенно карцер, не лучшее место для профилактики здоровых лёгких. Иногда казалось, что выплюну их, аж в глазах звёзды появлялись.

Недалеко от дома есть небольшой овраг, куда я ходил постоянно справлять нужду. В лесу было тихо, небо наконец-то избавилось от туч, ничего не предвещало беды. И только возвращаясь к хижине, почувствовал, что за мной следят. Ты знаешь это ощущение. Делая вид, что ничего не замечаю, я дошёл до входа в кустовой забор и увидел на крыльце совершенно одного Белого. Он стоял с высокой осанкой и смотрел на меня, хвост медленно покачивался из стороны в сторону. Всё говорило о его агрессивном настрое. Сзади услышал небольшой хруст, обернулся и понял, что два патрона в моём ружье будет маловато. Остальная стая, уже не скрываясь, стояла полукругом сзади в метрах тридцати. Я поднял ружьё и быстрым шагом направился к Белому, который, чувствуя, что свинец в его голове будет лишним компонентом, резко отскочил в сторону и скрылся за углом хижины, открывая мне дорогу к двери. И ту же раздался топот бегущих волков. До входа оставалось метра три, когда я услышал дыхание сзади. Развернулся как раз в тот момент, когда один из охранников стаи готов был уже свалить меня на землю. Дальше тебе рассказывал.

Я, с трудом воспринимая, переваривал услышанное, не зная, что и сказать. Не каждый день слушаешь такие истории, но и не верить у меня не было не единого повода. Вытянув пистолет из-за пояса, достал магазин и положил его на колено.

— Здесь осталось пять сырых патронов. Высушить не проблема. Ещё надо прочистить ствол. Это всё, что у меня есть, ну, кроме ножа. Не густо для такой войны. Слушаю предложения, Лесник.