Эдуард Голубев - Смотрящий

Лесник склонил голову, посмотрел на свою расцарапанную кисть, затем его глаза, прищурившись, пристально уставились на меня.

— Никому, никогда не был должен. Но ты, спас мне жизнь, — я только приоткрыл рот для ответа, как он безапелляционным голосом продолжил, — поэтому, разведка, слушай и не перебивай. Отдать долг для меня, это святое. Я не золотая рыбка, но кое-какие желания в состоянии исполнить. Когда выберемся отсюда, у тебя будет одно. На будущее, подумай об этом хорошенько.

Я промолчал, соглашаясь с ним, что такие вопросы надо рассматривать потом, в другой обстановке, а сейчас остаётся только внимательно наблюдать за волками, которые, как оказалось, гораздо умнее и хитрее, чем мы думали. Стая подошла к Белому и встала напротив. Вожак, навострив уши, отвернул морду от нас и вопросительно всматривался в лес. Затем, как будто его окликнули, он легкой трусцой направился к проходу в кустах боярышника и скрылся в нём.

— Мне показалось, или его действительно позвали? Я ничего не слышал, — поведение волка снова вызывало недоумение у Лесника.

— Я тоже, но повёл он себя так же, как собака, которую позвал к себе хозяин.

— Надеюсь, мы всё-таки узнаем, кто это, — он опустил прибор ночного видения на глаза и уставился на проём, куда ушёл Белый.

Остальные волки, расслабившись, развалились на земле, лениво поглядывая на нас. Создавалось впечатление, что сегодняшние боевые действия их уже начали утомлять. Минут через пять вожак вернулся и такой же легкой трусцой пересёк двор, направившись к стае. Только теперь в нём ощущалась уверенность. Волки поднялись, встав полукругом, ожидая, когда он займет своё место в центре. Белый начал издавать что-то среднее между рычанием и подвыванием, а остальные, все до единого, подняли уши, демонстрируя полное внимание к его речи.

— Указания раздаёт?

— Похоже на то. Что они опять задумали? — вопросом на вопрос, ответил я.

— Уверен, скоро узнаем.

Вожак замолк и направился к хижине, обходя нас на безопасном расстоянии. За ним последовала вся стая. Он подошел к тлеющим, а местами, вяло горящим брёвнам и, на собственном примере, начал показывать, что надо делать. Впившись клыками в брус, он начал трепать головой, пытаясь вырвать обугленную большую щепку, на конце которой ещё жило небольшое пламя, и у него это получилось. Затем оттащил её прямо под ствол дерева и положил огнём к стволу. Белая морда, испачканная высохшей кровью лисицы, теперь окрасилась местами в черный цвет сажи. Он отхаркался от золы и сурово посмотрел на остальных волков, молча гневно спрашивая, почему стоим. Стая всё поняла без лишних объяснений, и волки бросились к догорающей хижине, начиная разбирать её, а Белый схватив за холку труп росомахи, брезгливо оттащил его в сторону.

— Я не верю своим глазам! Они хотят нас поджарить, — впервые за всё это время на лице Лесника появились морщины тревоги.

— Похоже на то, — как можно спокойней ответил я, и мысли о том, что делать дальше, завертелись в голове, заставив забыть о боли.

Белый, оторвав очередную щепку, теперь подтащил её не к дереву, а прямо под свисавшие ноги напарника. Стая сразу же разделилась на две группы. Одна продолжила складывать горящие деревяшки под ствол, а вторая начала пытаться разводить костёр под нами. И хоть огонь ещё не разгорелся, тепло, поднимаясь вверх, говорило, что скоро нам будет очень жарко. Я с надеждой увидеть хоть одну дождевую тучу, посмотрел на небо, но свет ярких звёзд прогнал моё чаяние прочь.

— Не понимаю. Эти твари должны бояться огня… — больше для самоуспокоения проговорил Лесник.

— Они сегодня много сделали того, что не должны делать. Ещё раз убеждаюсь, наркотики приблизили их к людям.

— И не поспоришь. Думал, сделаю их ручными, а тут вот оно, как получилось.

Единственное, что меня радовало на тот момент, это промокшие доски, которые с большим трудом разгорались, и поэтому у нас было время. Я снова поднял голову, но теперь не в поисках туч, а найти новое место дислокации и визуально проложить к нему путь, учитывая, что теперь я могу использовать только одну руку. И этим задача усложнялась. Лесник, видя, как я рассматриваю ближайшие ветки, без слов понял мой замысел и сам начал внимательно подыскивать новоё место. Но чем выше, тем ветки были всё тоньше, и вариаций у нас оставалось не так много, а точнее, всего две. Первая, ветвь прямо над нами, в разветвление которой встрял филин, а второй вариант, это большая ветка на другой стороне ствола, находившаяся всего метр выше нашей. И у обоих были изъяны. Та, что над нами, вполне могла не выдержать наше присутствие и представление, как она ломается, а затем летим прямо в костёр, не добавляло позитива в этой ситуации. Которая была напротив, могла только отвести нас от одного очага. Я периодически посматривал то наверх, то оглядывался за ствол, решая какой выбор лучший.

— Я тоже, кроме этих двух ничего не вижу, — Лесник задумался на несколько секунд и продолжил, — предлагаю такой расклад. Когда костёр подо мной разгорится и уже будет невмочь, я перебираюсь на ветку за стволом и потом помогу тебе залезть выше. Как думаешь, разведка?

— Зачем ждать? Давай сейчас.

— Э, нет, рано. Пусть таскают свои брёвна. Переберусь сейчас, они начнут распаливать огонь там, а так немного подустанут и потом, когда перелезу, поймут, что все усилия поджарить меня были тщетны. Это их разозлит. Хоть так им немного насолим.

— Логично, и даже издевательски. Как запечёт, говори.

Всё-таки больших познаний, как развести огонь стая не имела, тогда знала бы, что подпалить ствол не сухого дерева, просто подкладывая огненные к нему палки, довольно сложно и проблематично. Поэтому жар, если можно было его так назвать, не сильно беспокоил меня в отличие от Лесника. Костер под ним становился всё сильнее и волки не могли подойти близко и просто бросали щепки рядом с ним, а Белый проталкивал их лапой к огню, после каждого раза поднимая глаза верх, смотря на нас пристальным, полным ненависти взглядом. Слаженность в их действиях производила впечатление, хотя после ночного шоу, закончившегося полчаса назад, в принципе, удивляться уже было нечему. Я наблюдал за этой командной работой, и поразила одна вещь — никто из них не пытался халтурить, каждый старался изо всех сил. И это меня натолкнула на две мысли, либо они ещё далеко не люди, несмотря на явно прыгнувшие верх интеллектуальные способности, либо дисциплина в стаи была на таком уровне, которой мог позавидовать любой командир взвода.

Лесник, как и говорил, терпел до последнего. Когда языки пламени уже напоминали небольшой пионерский костёр, и находиться над ним стало, мягко сказать, неуютно, он медленно поднялся, взявшись за ветку сверху, предельно аккуратно, так как раненая нога ещё не окрепла, подошёл ко мне, протянув руку.